- Ой! Это Валентина Ивановна принесла. Целую котомку. Она из них консервы крутит, - хмыкнула Тома. И тут же подорвалась с места: - Кстати! Совсем забыла! Я сейчас.

Проводив взглядом подругу, умчавшуюся в сторону кухни, я слабо улыбнулась. На ее работе вечно происходило такое, услышав которое можно было смело начинать писать юмористический роман.

- Вот! - объявила Тамара, вернувшись через минуту и ставя передо мной открытую банку помидоров. Маринованных… с колечками лука и горошинками перца.

Мне в ноздри ударил запах этого лакомства. А в следующую минуту я уже жадно вылавливала первый ярко-красный шарик, который буквально взорвался соком в моих пальцах. Запихнула его в рот, едва не получив оргазм от того, что помидорка настолько вкусная.

- Боже мой, Царева! Вот ты даешь! - хихихнула Тома, стоило мне прикончить четвертый помидор.

- Это безумно вкусно… просто невероятно! - простонала я, охотясь за пятым овощем.

- Тааааак.

Тамара отставила бокал мартини и воззрилась на меня. Я удивленно посмотрела на нее в ответ.

- Говоришь, тошнило тебя? - потребовала подруга ответа.

- Тошнило. И кровь носом шла. Но это нормально в моем состоянии.

- В твоем состоянии? - уточнила Тома. - Ты же сейчас о диагнозе?

- А о чем я еще могу говорить? - хмыкнула я.

Наконец, помидор был выловлен и я с удовольствием его прикончила. Никогда еще не ела ничего подобного. Это же был шедевр консервирования!

- Ну… может, ты залетела, Царева? - тихо спросила Тамара, и у меня овощи едва обратно не полезли.

Абсурд. Самый настоящий. Даже мысли о нем нельзя допускать, потому что это будет самый настоящий крах всего.

- Не может, - отрезала в ответ. - У меня и месячные-то были… пару месяцев назад.

- Понятноооо, - протянула Тома. - Но проверить это не помешает

- Проверить то, чего нет и быть не может? - вскинула я бровь.

- Или может. Жди снова! - объявила подруга и вновь устремилась из комнаты.

Я задумчиво смотрела ей вслед, а сердце мое отбивало чечетку. Я не могу быть беременна! Не могу и точка. Это будет апокалипсис, если вдруг окажется, что залетела от Васнецова. Нет, это будет даже хуже...

- Тест! Завалялся в сумке, - с воодушевлением сказала Тома, положив передо мной яркую коробочку.

- Тебе-то зачем? - словно в полусне, спросила я то, что было совершенно неважным.

- Ну, знаешь... это даже обидно.

- Прости...

Я взяла тест в руки и повертела. Делать его смысла не было. Я никак не могла забеременеть от Ромы. Но если шанс на это имелся, то с момента, когда узнаю о залете, моя жизнь превратится в еще больший ад.

Не мог же господь бог быть ко мне настолько нещадным?

- Давай, иди и сделай. Я читала, что вечером тоже можно. Если будет малыш - тест покажет, - подогнала меня Тома.

Двигаясь, как сомнамбула, я направилась в сторону уборной. Чушь все это! Полная чушь! Но жизнь давала мне понять - нужно будет поберечься и подумать о контрацепции.

Сидя на крышке унитаза, предварительно проделав все манипуляции, я почти не дышала и молила бога, чтобы на тесте была одна полоска. Всего одна - о большем я сейчас и не просила.

Но когда взяла тест в руки, тихо охнула. Две. Их, черт побери, было две! И это была даже не катастрофа. Это был самый настоящий конец света...

Кровь на раковине… на лице Ани. Кровь на обшивке салона автомобиля и на моей одежде. Кровь закрывает глаза кровавой завесой. Повсюду одна лишь сплошная кровь. Пугающие образы прошлого и настоящего сплетались в адский клубок так, что я задыхался. Вскочив на ноги с мучительным стоном, оставил постель, по которой метался, одолеваемый кошмарами, и протопал босыми ногами на кухню.

Наверно, я должен был быть готов ко всему этому. К признакам болезни, которые рано или поздно проявятся у Ани. Но я ни черта не был готов! Я больше не мог терять. И меня ввергало в отчаяние понимание, что болезнь прогрессирует слишком быстро, а Аня по-прежнему не хочет попытаться что-то с этим сделать. Она не давала надежды ни себе, ни мне.

Впрочем, я не собирался ее спрашивать. Ей придется поехать со мной к врачу. Оставалось лишь дождаться собеседования и проставления виз в паспорта. Но что я буду делать если и там, во Флориде, Аня откажется хотя бы просто пересдать анализы - совершенно не представлял. И это доводило меня до отчаяния.

Плеснув в стакан холодной воды, я решил, что на работу сегодня не поеду. Подготовка к презентации «Рая» шла своим чередом, не требуя вмешательства, а магазины будут рады прожить хоть день без моего навязчивого внимания. Тем более что теперь, впервые за долгое время, у меня были дела куда важнее.

Заберу, пожалуй, Леру и Аню и отвезу в гости к Ди и Олегу. Дочь часто спрашивала, когда сможет снова увидеться с Матвеем, и хотя я по-прежнему считал, что ей еще рано заводить женихов, день в приятной компании мог пойти всем нам на пользу.

- Доброе утро, - удивленно сказала Аня, пропуская меня в квартиру. - Ты сегодня рано.

- Я решил прогулять работу, - лукаво усмехнулся в ответ. - Только никому об этом не говори! Лера еще спит?

- Да. Будешь кофе? Только что сварила.

Неповторимый аромат ударил в нос, напоминая о том, что выскочил из дома, всего лишь глотнув немного воды.

Глядя сейчас на Аню, все такую же бледную, я с ноющим сердцем понял - каждый день теперь станет маленьким адом. И каждая минута, когда не буду знать, где она и как. Я признался себе, что мне стало спокойнее только сейчас - когда увидел ее, стоящую передо мной. Чуть усталую, но по-прежнему живую и желанную. А еще осознал - чтобы теперь спокойно спать по ночам, мне нужно сжимать ее в объятиях и слышать, как она дышит. Страх нарастал, и от вынужденного бездействия хотелось выть.

Я шагнул к ней, оказываясь ближе, и заключил в объятия. Ощущение теплой кожи под моими ладонями успокаивало и давало сил. Прикрыв глаза и вздохнув запах ее волос, наконец негромко сказал на повисший в воздухе вопрос:

- Буду. И от легкого завтрака тоже не откажусь.

Неохотно отстранившись, я добавил с вымученной улыбкой:

- Только много не готовь. Хочу свозить вас в гости к Волковым. Там нас и так закормят до смерти.

Устроившись за столом на кухне, я наблюдал, как Аня разливает по чашкам сваренный кофе. Она не спросила, нужно ли мне молоко и сколько положить сахара, и это вызвало у меня невольную улыбку. Аня все знала и так. Женщина, бывшая огромной частью моей жизни.

Когда она ставила передо мной чашку, я заметил, что руки Ани подрагивают. Еще один, пусть и мелкий признак того, что невозможно просто притворяться, что ничего не происходит. Невозможно с этим смириться и ничего не делать!