– Хорошо.

Виктор выбрал на тарелке самый аппетитный кусочек ветчины, отправил его в рот и, прожевав, стал рассказывать:

– В этот раз словно бы Мама хочет поручить нам выездной заказ. Естественно, оплачиваться он будет по несколько увеличенной таксе, как и все выездные заказы. Причем, как она опять же сказала, с аборигенами, то есть с теми, кто верховодит в этом городке, связей поддерживать мы не должны. Приедем, тихо сделаем свое дело и так же тихо, нигде не засветившись, уедем. Вот пока и все, что мне известно.

– Странно это все, – промолвил Андрей. – Обычно заказы на выезд проходят по другому. Люди, которые заказывают Маме отстрел, встречают нас и оказывают помощь. Думаю, в этот раз нам придется труднее. На свой страх и риск, без всякой помощи местных.

– Вот и я так же подумал. Все это слегка напоминает классический вариант сдачи исполнителей, после того как они сделают дело и будут не нужны. Именно поэтому я и захотел показать тебя Маме. Кто знает, может, после этого она несколько изменит сценарий заказа. А это уже будет говорить о многом. А, как ты считаешь?

– Вполне возможно. По крайней мере надо попробовать.

– Вот-вот, попробовать.

Виктор взял оставшийся лежать на столе паспорт и унес его куда-то обратно в комнату. Андрей подумал, что он поступил совершенно правильно. Не таскать же его с собой. А оставить негде, пока негде…

Там, в соседней комнате, опять что-то едва слышно заскрипело.

«Господи, да что там может скрипеть?» – раздраженно подумал Андрей.

Знал он хорошо эту комнату, был в ней не раз. Нечему там было скрипеть. Разве что тайник. Но почему тогда он скрипит? Что ему, Виктору, некогда петли смазать? Кстати, может, и некогда. Да и вообще не стоило сейчас об этом думать. А вот что стоило, так это пораскинуть мозгами насчет штучек Мамы.

Насчет них Виктор, конечно, прав, но только не совсем. Да, безусловно, существование его – Андрея, человека, о котором. Мама не знала почти ничего, самое главное: ни кто он такой, ни где его найти, служило некоей гарантией ее честного отношения к Виктору. Если с тем что-то случится и виновата в этом будет Мама, Андрей, может в любой момент появиться, всплыть, как подводная лодка со дна, и тогда ничто не спасет Маму от расплаты. Она просто не будет знать, где, в какой момент ее будет поджидать смерть, а стало быть, будет обречена. Таким образом, Андрей кроме напарника был еще для Виктора гарантией честного к нему отношения Мамы. И это было правильно.

С другой стороны, если бы Мама очень сильно захотела, то ей наверняка удалось бы определить, кто именно Андрей, а также вычислить его логово. В таком случае он сам легко превратился бы в дичь.

Однако попыток разузнать об Андрее поподробнее она не предпринимала, и это служило пока гарантией, того, что она в ближайшее время рассчитывает с Андреем и Виктором поработать. Наумов был уверен, что засек бы ее попытки разузнать о себе поподробнее, если бы они были. Но их не было.

Был еще один момент, до которого Виктор не додумывался. Вполне возможно, Маме и вовсе не нужно было заполучить их в свою команду. А зачем? Может быть, ей гораздо удобнее иметь при себе двух парней, на которых можно было бы в случае чего кивнуть: «Это не мои ребята. Я не отвечаю за их штучки. И вообще им было дано совершенно противоположное задание, а они что-то напутали. Да об чем разговор, так вот же они, вот, можете делать с ними что угодно, я вам их отдаю».

И если так произойдет, то у Мамы хватит ума сдать их вместе, обоих. И не она уже будет узнавать, кто такой Андрей, и брать его на мушку. Тут будут действовать другие люди. И сделают они это все запросто, как два пальца об асфальт.

Что, в таком случае, останется делать им, двоим? Все что угодно, все, что в тот момент подскажут разум и инстинкт. Вот только, Андрей этого боялся, сделать в таком случае уже будет совсем ничего нельзя.

Уповать на справедливые разборки, слава о которых идет среди простых людей, не имеющих к этой системе никакого отношения и знающих о ней лишь по смутным слухам? Смешно! Что значит их слово против слова Мамы? Да ничего, совершенно ничего.

Нет, в подобном случае останется лишь бегать, словно пуганые зайцы, и ждать, откуда прилетит пуля охотника. Может быть, некоторое время они так и продержатся. Но не до бесконечности же? Виктор, снова устроившись напротив него, острым чутьем угадав, что напарник думает о чем-то серьезном и мешать ему не стоит, молча закурил. Андрей сделал то же самое.

«В конце концов, – подумал он. – Если Мама решится нас по-серьезному сдать, шансов выжить будет очень мало».

Вот только даже в таком случае он не собирался поднимать лапки кверху.

«И вообще чего это я запаниковал? К дождю, что ли? Давай-ка, браток, жить по принципу: будет день – будет пища. Вот так, и никак иначе. А то так недолго и мигрень заработать, причем без всякого шампанского и шоколада».

– Ну что, пора? – спросил он у Виктора.

– Конечно пора, – встрепенулся тот. – Счас мы Маме сюрпризик преподнесем. Она-то думает, что я к ней заявлюсь один, а мы придем вдвоем. Обрадуем бабулю?

И он подмигнул.

– Факт, обрадуем, – поддержал его Андрей и подмигнул в ответ. – Думаю, наш сюрприз ей понравится.

– Еще как.

Так, с шутками-прибаутками, они вышли из квартиры Виктора, и тот аккуратно запер прочную, железную, такую, что, казалось, прямым выстрелом из пушки не прошибешь, дверь на цифровой замок.

По темному парадному гуляло эхо, на полу валялись окурки и обрывки агитационных плакатов, то ли рекламирующих новое политическое движение, о котором в данный момент все, наверняка уже забыли, то ли очередной заграничный чудо-сок.

Весело перепрыгивая через две ступеньки, они сбежали вниз и уже практически вышли на улицу, когда едва не столкнулись с тремя омоновцами. Разминулись и уже двинулись дальше, к припаркованной в паре десятков метров от подъезда машине Виктора, когда сзади послышалось властное:

– Эй, граждане, остановитесь!

– Чего? – не понял Виктор.

И все же они остановились и обернулись.

А омоновцы уже окружали их, брали в клещи, и двое, положив руки на дубинки, заходили сбоку. Тот, что был в середине и теперь, когда Виктор с Андреем развернулись, оказался к ним лицом к лицу, к дубинке, однако, не тянулся. Вид у него был вполне безмятежный и в то же время чувствовалась в нем какая-то скрытая угроза, словно бы намек, что приказ, отданный хоть и спокойным, можно даже сказать, благожелательным тоном, лучше бы исполнить. А иначе…

– В чем дело? – резко спросил Виктор.

– Документики.

– Что?

– Я разве неясно говорю? – осклабился тот, который стоял перед ними. Его товарищи между тем уже стояли по бокам, и чувствовалось, что любое неверное движение Виктора или Андрея они могут истолковать как повод к действиям. Очень даже неприятным действиям. Когда резиновой дубинкой попадают по спине или голове, это очень, ну просто крайне неприятно.