Любящий тебя Антон М.".

Хейвелок заставил себя отбросить прочь эти воспоминания: они только обостряли невероятность ситуации. Проверка все подтвердила. Он открыл журнал, прочел статью о Мэттиасе. В ней не содержалось ничего нового. В основном — перечень его достижений в области переговоров по разоружению. Статья заканчивалась информацией о том, что государственный секретарь проводит давно заслуженный отпуск в неизвестном месте. Майкл улыбнулся. Он знал это место. Маленькая хижина в долине Шенандоа. Не исключено, что еще до исхода ночи ему придется использовать с десяток кодов, чтобы связаться с этой горной хижиной. Но прежде необходимо выяснить, что же собственно произошло. Эти события прямо касались и самого Мэттиаса.

Толпа под огромными сводами вокзала Остиа значительно поредела. Последние поезда из Рима либо уже ушли, либо вот-вот должны были отойти. Хейвелок извлек из ячейки чемодан и осмотрелся в поисках указателя, тот должен был быть где-то неподалеку. Вполне возможно, что он зря тратит время. Но вряд ли. По крайней мере есть с чего начать. Майкл вспомнил: в кафе на виа Панкрацио он сказал атташе:

«За несколько секунд до того, как исчезнуть, она разговаривала с проводником. Я уверен, что смогу его разыскать».

Человек, желающий скрыться, наверняка не заводит светской беседы с проводниками ради собственного удовольствия. Его голова забита совсем другими мыслями. В каждом городе есть районы, где любой человек, будь то мужчина или женщина, могут без труда скрыться. Там почете только наличные, их обитатели умеют держать язык за зубам а в регистрационных книгах гостиниц редко найдешь подлинное имя постояльца. Дженна Каррас знала названия этих районов, даже отдельных улиц, но самого Рима не знала. Из-за хаоса, царившего в городе в связи с забастовкой, она наверняка вынуждена была обратиться к кому-то, кто направил бы ее в нужное место.

Стрелка указателя на стене была направлена в сторону административного комплекса «Amministratore della Stazione»[9].

Более получаса пришлось убеждать ночного дежурного в срочности дела, доказывая, что положительное решение вопроса в его и проводника финансовых интересах. Наконец он получил адрес человека, обслуживающего вагоны номер три, четыре и пять в поезде, прибывшем на тридцать седьмой путь в восемь часов тридцать пять минут. Поскольку железные дороги входили в государственную собственность, к личному делу служащих были приложены фотографии. И он сразу узнал проводника, с которым разговаривала Дженна Каррас. В деле, среди прочих многочисленных его достоинств, указывалось свободное владение английским языком.

По полуразрушенным ступеням Майкл взобрался на пятый этаж многоквартирного дома, отыскал на дверях фамилию Масколо и постучал. На проводнике, с лицом свекольного цвета, были необычной ширины брюки, которые держались на животе с помощью подтяжек. От него разило дешевым вином, а глаза утратили способность концентрироваться на чем-либо. Хейвелок извлек из кармана банкноту достоинством в 10000 лир.

— Разве могу я запомнить одного пассажира, если их тысячи? — спросил чуть ли не возмущенно хозяин, усаживаясь за кухонный стол напротив Хейвелока.

— Убежден, что можете, — сказал Майкл, извлекая еще одну купюру. — Подумайте хорошенько. Она, видимо, выходила одной из последних, из тех, с кем разговаривали. Стройная, среднего роста, в шляпе с широкими полями. Вы беседовали с ней, стоя в дверях вагона.

— Si! Naturalmente. Une bella Ragazza![10]Очень красивая! — Кондуктор сгреб деньги, выпил вина и, рыгнув, продолжил: — Она спрашивала, где можно сделать пересадку на поезд, до Чивитавеккия.

— Чивитавеккия? Город к северу от Рима?

— Si. Порт на Тирренском море.

— Вы ей сказали?

— От Рима до Чивитавеккия поезда ходят редко, синьор, а вечером их вообще нет. Туда доставляются грузы, а не пассажиры.

— Что же вы ей сказали?

— То же, что и вам, синьор. Поскольку на ней была сравнительно дорогая одежда, я посоветовал ей взять такси, если, конечно, его удастся найти. В Риме сейчас творится безобразие!

Хейвелок кивком поблагодарил хозяина, положил на стол еще один банковский билет и направился к дверям. Он взглянул на часы — двадцать минут второго. Чивитавеккия. Порт на Тирренском море. Суда уходят туда ежедневно, как правило, ранним утром. На рассвете.

У него остается примерно три часа на то, чтобы доехать до Чивитавеккия, пробраться в порт, найти нужный причал и судно и, наконец, отыскать незарегистрированного пассажира.

Он выскочил из мраморного вестибюля отеля на Бернини-Серкл и, не разбирая дороги, помчался по кривым улочкам, ведущим к виа Винито. Служащий в регистратуре отеля не смог ему помочь, но вовсе не потому, что не прилагал усилий. Подстегнутый внушительной пачкой банкнот, он отчаянно давил на кнопку вызова коммутатора и поспешно выкрикивал нужные номера сонной телеграфистке. Возможности ночного дежурного оказались весьма ограниченными, и он не сумел организовать аренду автомобиля.

Хейвелок остановился на секунду перевести дух и сообразить, что делать дальше. На виа Винито еще светились огни нескольких кафе. Подъезд отеля «Эксельсиор» был ярко иллюминирован. Должен же кто-то помочь, ему необходимо добраться до Чивитавеккия! Он обязан ее найти! Он не смеет потерять эту женщину еще раз! Он отыщет ее, прижмет к себе, расскажет, как гнусно обошлись с ними. Он станет повторять это снова и снова, до тех пор, пока она не прочтет в его глазах истину, не услышит в его голосе искренность, пока не ощутит всю глубину его любви и не поймет, что в нем постоянно живет неистребимое чувство вины за то, что он расстрелял свою любовь.

Хейвелок продолжил свой бег. Он влетел в «Эксельсиор», однако ночной дежурный встретил его весьма холодно, похоже, его совсем не интересовали деньги.

— Вы должны мне помочь!

— Но вы даже не наш гость, синьор, — ответил клерк, скосив глаза налево.

Хейвелок незаметно проследил за направлением его взгляда. На противоположной стороне вестибюля два полицейских внимательно следили за происходящим у стойки дежурного. Затем посовещались. Вне всякого сомнения, ночной дежурный «Эксельсиор» на крючке у властей. Причем наблюдение велось совершенно открыто. На этой всемирно известной улице подвизались торговцы белым порошком, таблетками и шприцами. Один из людей, облаченных в униформу, сделал шаг вперед. Хейвелок повернулся, быстро направился к дверям и вновь пустился бежать по пустынной улице по направлению к ближайшему световому оазису.

Усталый метрдотель «Кафе де Пари» заявил ночному посетителю, что у того «поехала крыша». Кто согласится сдать незнакомцу машину в аренду, особенно в такой час? И американец — владелец третьеразрядного салуна велел ему «валить подальше».