— Храбрец и гусар! — крикнул Буянов, адресуясь к поэту. — Едем в ресторацию и — я настаиваю — будем пить брудершафт!

— За мой счет! — в тон ему провозгласил Бунин.

— Ну уж нет! — проревел Буянов. — За мой!

— Полно, господа, едемте отсюда! Решим все по дороге, — ответил разумный Храбров. — Да надо отпустить доктора…

— Я этим займусь, — сказал трясущийся от смеха Владимир. — Пока миритесь!

Через пять минут четверка, сделавшаяся вдруг закадычными приятелями, уже катила назад в желании сначала отметить свое примирение в доме Буянова, а уж после отправиться в ресторацию и прокутить там до другого утра.

— Барышня! Барышня! — в комнату вбежала горничная, округлившая от страха глаза. — Что я слышала!

Девица только что подслушала разговор между Владимиром и его приятелем.

— Господа стреляются!

— Что? Какие господа? Ты о чем? — Лиза даже подскочила в кресле.

— Только что господин Бунин говорил нашему барину Владимиру Петровичу, что будет стреляться с этим, как его там, ротмистром господином Буяновым из-за… из-за… — Горничная тут замялась и опустила глаза.

— Из-за чего? Да говори же! — крикнула в нетерпении Лиза.

— Из-за вас, — шепнула девушка, подняв лукавые глаза на барышню. — Ух, Елизавета Павловна! Вот это да! — Она была просто в восхищении. — В нашу барышню насмерть влюблены кавалеры, да так, что стреляются! И один — гусар! А то девушка Шубиных хвасталась, что из-за их барышни корнета убили, а из-за вашей, говорит, никого… Вот теперь она замолчит!..

— Параша! — строго прервала горничную Лиза. — Не смей! Слышишь, никому не смей об этом говорить! Клянись тотчас же!

Лиза была так серьезна, что побледневшая горничная тут же поклялась и точно клятву сдержала, хотя и страшно сожалела об этом. А Лиза расспросила о подробностях и выяснила, что поединок состоится утром, на рассвете. Она места себе не находила от страха. Вмешаться не было никакой возможности, да станут ли ее слушать? Она пыталась было заговорить с Владимиром, но тот против ожидания так холодно глянул на нее, что она осеклась и более ни слова не сказала. Она порешила ждать, а там уж как Бог даст. Бедный Кирилл Михайлович!

Когда утром она проснулась и спросила о Владимире Петровиче, ей доложили, что он давно уехал. Лиза думала, что так или иначе он вернется довольно скоро, но его не было ни к часу дня, ни позже… Что, если и он стрелялся, закралась ей в голову ужасная мысль… А если он погиб?..

Что делать? Как поступить? Тетушка с дядюшкой уехали по собственным делам, она же, сославшись на нездоровье, оставалась одна, если не считать прислуги. Но какой от той прок? Вот уже и вечер, а никого нет… Лиза измаялась, воображая себе самые страшные картины. Мысль о сне даже не закрадывалась в ее бедную голову. Она уж видела, что Владимир убит, что убит и бедный поэт, ее поклонник. Но смерть Бунина была не так страшна, как предполагаемая гибель его — Владимира… Лиза ужасалась этой мысли, ловя себя на том, что все это дурно, дурно… Она оправдывалась перед собой, что переживает о родственнике, но правда была не такова… Не родственные чувства терзали ее, вовсе нет…

Наконец внизу стукнула дверь, и Лиза услышала его голос. Прячась за перилами, она встала наверху лестницы и начала вглядываться вниз. Владимир, — это был он, живой и здоровый! — отослал слугу и направился в гостиную. Лиза решилась, отринув всякий страх и все сомнения, спуститься вниз и расспросить его обо всем. Что за глупости, что за дуэли?

— Да, теперь же надо поговорить об этом! — твердо сказала она себе и направилась в гостиную.

Владимир, проведший неплохой день в компании, теперь едва приходил в себя. Надо же! Дуэль завершилась попойкой в недурной компании… Браво! Он от этого дня ждал худшего… Нет, не удалось ей испортить жизнь ни ему, ни бедняге Кириллу. Ах, женщины! Владимир уж не верил, что Лиза тут ни при чем. Непременно что-то было, раз Буянов и поэт так взвились…

— Владимир? — услышал он позади себя неуверенный голос.

«Она!» — мелькнуло в голове.

Он обернулся.

— Что?.. Что с вами?..

«Да он, кажется, пьян, — подумала Лиза. — Вот еще новости…»

Она с опаской покосилась на молодого человека, но уйти не решилась.

— Елизавета Павловна, — медленно произнес он. — Это вы…

Он был вовсе не так уж и пьян, но теперь ему стало дурно. Хмель ударил в голову и вызвал к жизни все те сомнения и переживания, что последнее время не давали ему жить.

— Я рад, — продолжал он. — Нам надо поговорить…

— Да, надо, — согласилась Лиза, хотя она уже сомневалась в затеянном.

Незачем было ей сюда спускаться, право!

— А, может, я пойду и мы поговорим завтра? — вдруг испугалась она.

— О нет! — воскликнул Владимир.

Чтобы не дать ей уйти, он двинулся вперед и внезапно покачнулся.

— Вы пьяны… — с отвращением сказала девушка.

— Да, пьян, — спокойно ответил он. — Из-за вас…

— Из-за меня? — удивилась Лиза. — Из-за меня стрелялись сегодня, из-за меня вы теперь пьяны? Что Кирилл Михайлович… он жив?

— Кирилл? — протянул Владимир. — Вас так волнует его жизнь?

— Волнует!

— Вы, может, любите его? — усмехнулся Воейков.

— Прекратите немедленно! Он жив?

— Жив. Хотя лучше ему было бы умереть. Ведь вы, кажется, отвергли его чувства?

— Да что вы такое говорите? — крикнула Лиза. — Что с ним?..

— Надо же, как вы страдаете, — проговорил он. — Я и не знал, что вы испытываете к нему такие пылкие чувства… Но это все ваше кокетство виной! — обвинил ее Владимир.

— Мое кокетство? — Лиза, глядя на него, испытывала самые противоречивые чувства, но гнев был самым сильным.

Владимир с трудом дошел до дивана и упал на него.

— Возможно, вам приятно было бы узнать, что кто-то погиб из-за вас… Но не обольщайтесь, — говорил он. — Оба живы… Они даже не стрелялись толком… А потом мы все отправились отпраздновать…

— Что отпраздновать?

— Как что? Что все завершилось таким приятным и дружеским образом… — Он пристально смотрел на Лизу.

Она не замечала ни его взглядов, ни его насмешки.

— Слава Богу!.. Все живы… — прошептала она.

— А главное, жив Кирилл, — прибавил он.

Девушка посмотрела на Владимира. Тот не сводил с нее горящих глаз, и она, неверно истолковав его взгляд, бросила:

— Да, я рада, что он жив! Неужели вы думаете, что я желала его смерти?

— Что вы, вовсе я так не думаю… — голос его становился все тише, но глаза оставались живыми, а взгляд острым. — Кокетка… — шепнул он. — Все из-за вас…