– Мне до ада, моя милая мисс, еще далеко. В то время как ваш отец наверняка уже стучится в его двери.

– Вы можете источать свой яд сколько угодно. Но помните: заточающие в темницу невиновных в конце концов сами окажутся в тех стенах, которые построили.

– Это только слова, мисс, пустые, лишенные смысла слова. Я всегда буду на коне. И нет такой силы, которая могла бы меня остановить. Я стремлюсь к поставленной цели, и я ее достигаю! Чего бы мне это не стоило.

– Вы слишком самоуверенны, милорд. Запомните: когда-нибудь вы будете стоять на этой палубе на коленях передо мной и умолять сжалиться и сохранить вам вашу никчемную жизнь. И вот тогда мы увидим, кто будет смеяться последним.

– Я, моя милая, я и только я, – высокомерно произнес лорд Кондрингтон, подходя к девушке.

Вице-адмирал с любопытством рассматривал Морин, все еще сидевшую на палубе. Он никак не мог предположить, что такая хрупкая на вид девушка, судьбу которой он только что фактически сломал и переделал по своему усмотрению, найдет в себе силы и храбрость противостоять ему, сэру Чарльзу Кондрингтону, – человеку, которого бояться и втайне ненавидят почти все в Англии и многие за ее пределами, хотя и клянутся в вечной дружбе.

– Мисс Батлер, я бы на вашем месте сейчас лучше подумал о себе, так как ваше положение незавидно. Неизвестно, что еще скажет губернатор. Дочь и невеста предателей отечества… звучит как-то…

– …это мы еще посмотрим, милорд, – прошептала Морин, сверкнув глазами.

Она сделала попытку подняться. Солдаты хотели помочь ей, но она отстранилась, давая понять, что обойдется без посторонней помощи. Встав и величественно вскинув голову, она с вызовом посмотрела на лорда Кондрингтона.

Запомните мои слова, лорд Кондрингтон. Бойтесь! Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов! Небесная кара настигнет всех, кто неправедно живет на этой земле. Я верю в провидение и в справедливое возмездие. И клянусь памятью моего покойного отца – вы ответите за все!

Порт-Ройал… С момента освоения Ямайки англичанами это был самый известный и знаменитый город в Новом Свете. Но знаменит он был вовсе не благодаря своим красотам или незабываемым памятникам архитектуры. Основанный в 1655 году на южном побережье острова, а точнее, на косе Палисадос, Порт-Ройал из форда превратился в процветающий город благодаря многочисленным флибустьерам, постоянно посещавшим этот порт. Но пираты оказались здесь не случайно. Шла борьба за новые земли между ведущими морскими державами. Англия и Франция объявила войну Испании, так как эти страны были не согласны с тем разделом мира, который установили Испания и Португалия. Согласно этому разделу Португалии досталась Индия, а Новый Свет отошел Испании. Начиная с 1657 года губернатор Порта-Ройал Э. д'Ойли стал привлекать пиратов или буканьеров[23]на службу короне, выдавая им каперские свидетельства[24]. Поступая так, он тем самым старался укрепить оборону города. Пираты, не питавшие особой любви к испанцам, с удовольствием становились каперами Его Величества. Выданные свидетельства разрешали безнаказанно совершать набеги на испанские земли и грабить суда, обогащая таким образом карманы не только свои, но и короля. С таким разрешением пираты могли свободно посещать Порт-Ройал и сбывать в нем награбленное добро. Со временем Порт-Ройал стал центром контрабандной торговли: он был просто переполнен серебром, золотом и другими товарами из разоренных торговых караванов, которые свозились отовсюду. Предприимчивые пройдохи открывали кабаки, трактиры, публичные и игорные дома; на благодатной почве развивались ремесла и торговля. Прилавки магазинов ломились от драгоценностей, бархата, шелка, парчи и других товаров. Все в городе преследовало только одну цель – нажиться на жаждавших развлечений пиратов.

Прельстившись легким заработком и сказочно богатой жизнью, в Порт-Ройал хлынули представители разных рас и народов. Здесь поистине случилось вавилонское столпотворение: африканцы, мулаты, метисы; люди с бронзовой, черной, желтой и белой кожей. Сюда стекались головорезы, преступники и аферисты со всего света. И вследствие этого вскоре Порт-Ройал превратился в самый злачный и греховный город на земле. Пираты, оказывающиеся на берегу, за несколько дней умудрялись спустить все, что они получали за время долгого плавания. Из-за шумных застолий, разгульной жизни и обилия награбленного один из священников, преподобный Джон Тейлор, называл этот город «Содом и Гоморра Карибского моря». В городе буйно расцвели азартные игры, вдоль улиц стояли друг за другом таверны, гостиницы и публичные дома. Шумное оживление царило на набережной Порта-Ройал до глубокой ночи. Пираты в бархатных камзолах и малиновых дамасских жилетах, с яркой банданой на голове бродили, чаще всего в сопровождении дерзких, ярко накрашенных девиц, одетых по последней парижской моде, от таверны к таверне. Но пика своей славы город достиг, став базой самого известного пирата XVII века – Генри Моргана. За свою жизнь он ограбил и потопил бесчисленное количество кораблей, разорил немало городов. Его слава гремела по всему побережью Карибского бассейна. Одни его боялись, другие боготворили. После разграбления Панамы за выдающиеся «заслуги» перед королем Генри Морган был назначен вице-губернатором Ямайки. Пираты радовались этому обстоятельству, но по возвращении из Англии Морган резко изменил свое отношение к бывшим собратьям по разбою. Жизнь на острове и в самом Порте-Ройал начала стремительно меняться. Война с Испанией осталась позади, и теперь каперы Англии были уже не нужны. Наоборот, они доставляли короне некоторые неудобства: пиратство мешало развиваться новой сфере деятельности, которую со временем начали осваивать англичане на острове – сельскому хозяйству. Нужны были рабочие руки, а из-за пиратов приток рабов на плантации был практически парализован. Генри Моргану было поручено покончить с пиратством в этих водах, и он с усердием принялся бороться против своих вчерашних товарищей. Пиратство было запрещено законом и жестоко каралось.

И именно в этот город, который еще совсем недавно был центром пиратской империи, а теперь стал оплотом нравственности и законности, прибыл фрегат «Демон» под конвоем британского военного судна. У длинного дощатого причала теснилось большое количество торговых судов, хотя после того, как был закрыт доступ пиратским кораблям, оживления в городе поубавилось. Но несмотря на это, Порт-Ройал оставался одним из самых крупных городов Английской колонии. Этому способствовало не только удобное расположение самого острова, но и то, что Порт-Ройал имел прекрасную гавань и был хорошо укреплен: пять фордов защищали город от нежелательных гостей и с моря, и с суши. Сам город был весьма примечательным: построенный на песке, он насчитывал около двух тысяч каменных, кирпичных и деревянных зданий, построенных в английском стиле. Так как в городе проживали не только англичане, то помимо католической часовни здесь были и церкви, и молитвенный дом квакеров, и синагога. Рядом с портом располагались здания таможни и обширные складские помещения, откуда поступали товары не только в лавочки, но и на четыре городских рынка. Веселые вывески, сохранившиеся со времен великих пиров, украшали этот изысканный город. В начале своего путешествия Морин мечтала окунуться в царившие в городе радость и веселье, но события минувших месяцев сделали эти планы несбыточными. По приказу его превосходительства губернатора Роджера Монкенсона девушку сначала посадили в тюрьму со всеми заключенными, но через несколько часов он отменил свое решение. Ее поселили в одной из гостиниц, которая находилась рядом со старой церковью и кладбищем. До тюрьмы и здания суда было рукой подать. Морин запрещалось выходить из комнаты, за исключением двух часов после обеда, когда она могла покинуть свою вынужденную темницу. Это время она чаще всего проводила около тюрьмы, в надежде увидеться с Вильямом. Его часто водили на допрос, подробно выясняя все обстоятельства дела. Увидев его впервые с момента прибытия в Порт-Ройал, Морин не могла не заметить, как осунулось лицо ее возлюбленного. Недавно полученные раны и отвратительные условия в тюрьме явно отрицательно сказались на его самочувствии. Но все это можно было бы перенести: ни одна рана не болит так, как болит израненная душа. А душу молодого человека терзали мысли о его дорогой Морин. Как она, где она, что с ней происходит? Как она живет без опоры и защиты, совершенно одна в этом чужом и враждебном для нее городе? Что случится с ней в будущем, если его все-таки приговорят к смерти? Он знал, что она приходит каждый день, чтобы повидаться с ним, поэтому, проходя эти несколько ярдов по тюремному двору к зданию, где его ждал дознаватель, он всегда искал глазами свою дорогую Морин. У них не было возможности обмениваться словами, но (как это часто бывает) иногда один взгляд может быть более красноречив, чем многочасовая беседа. А в глазах его любимой, такой близкой и такой далекой сейчас, он легко мог прочитать все, что девушка хотела бы ему сказать…