– Я так не говорила!

– Ты подобрала более приличные слова. Но суть их была такая.

– Не надо было нам начинать этот разговор.

– Почему же? Всегда интересно узнать, как тебя воспринимает человек, который далек от твоего образа жизни. Ты должна очень хорошо разбираться в людях, Келли, раз работаешь с детьми.

– Может быть, – улыбнулась Келли. – По крайней мере, мне кажется, что сейчас я разбираюсь в людях гораздо лучше, чем пару лет назад.

– А еще через пару лет накопления опыта и ты сможешь работать психоаналитиком, – подхватил Эд. – У тебя есть к этому способности. Ты так ловко раскладываешь все по полочкам…

– Я совсем не такая, – рассмеялась она. – И психоаналитиков терпеть не могу.

– То есть здесь я ошибся? Понятно… А хочешь, теперь я расскажу, какой я тебя считаю?

– Это было бы справедливо.

– Не бойся, я не буду тебя ругать в отместку за твой нелестный отзыв. Но я постараюсь ответить искренностью на искренность.

Келли затаила дыхание.

– Ты привлекательная умная девушка. Ты точно знаешь, чего хочешь от жизни. Ты всегда поступаешь правильно… или думаешь, что поступаешь правильно. Тебе кажется, что ты разбираешься в людях, хотя на самом деле ты ни черта в них не разбираешься. Ты с легкостью судишь других, потому что думаешь, что тебя обвинить не в чем…

– Я вообще никого не сужу, – пробормотала Келли.

– Неужели? А кто сегодня записал меня в алкоголики только потому, что я вчера немного перебрал?

– Я не называла тебя алкоголиком. Я просто сказала, что ты злоупотребляешь спиртным.

– Разве это не одно и то же?

– Конечно нет! – возмущенно воскликнула Келли. – И перестань придираться к словам!

Эд снова перевесился через подоконник.

– Кто там у нас разозлился?

– Никто.

– Если ты не перестанешь сердиться, я выпаду из окна к твоим ногам.

Эд наклонился еще сильнее. Было ясно, что долго ему в этом положении не провисеть.

– Не сержусь я, не сержусь! – засмеялась Келли и замахала руками. – Сядь нормально, иначе я не буду с тобой разговаривать.

– Вот и очередная черта твоего характера открылась, – вздохнул Эд и залез обратно в комнату. – Ты гнусная шантажистка!

– А ты болтун и позер!

– Я позер?

– Ты, ты. Не прикидывайся, что у тебя хватило бы духу спрыгнуть вниз.

Не успела Келли договорить, как Эд перемахнул через подоконник, пролетел мимо ее окна и кубарем покатился по земле. Келли взвизгнула.

– Ты в своем уме? Что ты делаешь?

Она была готова прыгать за Эдом. Наверняка он ушибся. Может быть, даже сломал ногу… Нужно позвонить 911… Почему он не встает? Как ему вообще взбрела в голову такая глупость? Здесь же третий этаж!

– Эд, ты меня слышишь? – позвала она.

– Слышу, – раздался его уверенный и спокойный голос.

Келли присмотрелась и увидела, что он уже стоит на ногах и отряхивает колени. Судя по всему, единственным последствием его прыжка был ее испуг.

– Зачем ты это сделал?

– Хотел пасть к вашим ногам, мадам. – Эд отвесил низкий поклон. – Эх, как же мне не хватает шляпы с пером…

– И шпаги, – улыбнулась Келли.

– И еще гитары. Я бы спел тебе серенаду.

– Ничего, отложим до следующего раза.

– Не буду я ничего откладывать. Я и без гитары спою! Только пообещай не смеяться.

– Хорошо, – кивнула Келли.

Эд вышел из тени деревьев, выставил вперед одну ногу и приложил руки к груди. Келли закусила губу, чтобы не рассмеяться. Его поза попахивала дешевой опереткой, и песню она ожидала в том же духе, комическую и пошловатую…

Эд запел. У него был прекрасный голос, сильный и чистый, и у Келли слезы невольно подступили к глазам. Он пел о любви, терзающей бедного юношу, и о равнодушии, с которым на него глядит любимая. Пел о том, что каждый раз, когда она проходит мимо, в его сердце рвется тонкая струна, и однажды в нем не останется больше струн, чтобы петь о любви, и он умрет от тоски…

Келли была рада, что на улице слишком темно, чтобы Эд мог разглядеть выражение ее лица. Его голос завораживал и лишал душевного равновесия, но дело было не только в нем. Случайно Эд выбрал для своей серенады песню, которая должна была стать для Келли символом счастья, а стала предвестником горя. На два года она наглухо закрыла сердце для воспоминаний и гордилась тем, что сумела победить прошлое. Но этот красавец с бархатным голосом в два счета доказал ей, что чувства еще живы в ее груди. Живы ненависть, страх, боль… и страстная жажда любви.

Дневник Авроры Каннингэм

10 июля

Марион, 28, миниатюрная брюнетка, роскошная женщина. Клуб «Деверо», 12 марта…

Эллис, 20, мулатка, ищет богатого спонсора, чтобы стать моделью. Июль, Карибы…

Натали, 22, обалденная блондинка, похожая на Клаудиу Шиффер, по-английски ни слова, в постели огонь. Январь, Берн…

Сандра, рыжая танцовщица из «Цвета ночи», заводной чертенок…

Алексис, 25, шатенка, надменная, но страстная как кошка. Ноябрь, Бирмингем…

И это только крошечная часть списка, который я нечаянно обнаружила у своего обожаемого Билли. Зачем я переписываю его в свой дневник? Только для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что все это происходит со мной наяву, а не в кошмарном сне.

Вышло все очень глупо, как в скучной комедии. Билли задержался как-то у нас допоздна, все спорил с Альфредом по поводу Ольстерского конфликта. А когда он ушел, я поправила накидку на кресле, где он сидел, и нашла ЭТО. Небольшой пухлый блокнотик в коричневом кожаном переплете с позолоченными уголками.

Я сразу поняла, что это вещь Билли. Но догнать его я не успела – он сел в такси и уехал. Нужно было удостовериться в том, что это его вещь, поэтому я заглянула в блокнот… Я на самом деле не имела в виду ничего дурного. Я не хотела лезть не в свое дело. Но я должна была выяснить, чья эта вещь, чтобы сохранить ее для владельца.

Блокнот без всяких сомнений принадлежал Билли. Я сразу узнала его почерк, мелкий, разборчивый, с чуть заметным наклоном влево. Почти весь блокнот был заполнен. Женские имена, описания, время и место знакомств. Настоящий донжуанский список. Джемайма, Мэри, Алисия, Джули, Ирэн, Кэтрин, Мелани, Эмили… Кажется, в блокноте Билли были все имена, которые только существуют на свете.

Я прочитала его от начала до конца. От некоторых комментариев у меня волосы вставали дыбом. И это мой Билли? Мой ласковый, заботливый Билли, который едва осмеливался меня поцеловать? Все то время, что мы были помолвлены, он знакомился с женщинами по всему миру и спал с ними. А чтобы не забыть подробности своих побед, записывал их в этот злосчастный блокнот!