— Я не верю в это, — заявила Ники, направляясь к двери.

— Кимо любит тебя, Ники. Отпусти парня.

Резко повернувшись к Мелроузу, Ники сердито посмотрела на него.

— Кимо давно не мальчик, и он не любит меня! — вскричала она. — Мы с ним хорошие друзья.

— Это ты так говоришь, — покачал головой Мелроуз. — Но он сделал решительный шаг и, возможно, не захочет возвращаться.

— Что ж, если это так, то он не обратит внимания на мою записку, — отозвалась Ники.

Девушка направилась по зеленой лужайке к конюшне. Рабочие, встречавшиеся ей на пути, приветливо здоровались с ней. Ники кивала в ответ или махала рукой, но не замедлила шага, пока не оказалась у офиса отца Кимо.

Акаму сидел за столом, однако, увидев Ники, торопливо вскочил на ноги. Многочисленные морщины избороздили его лицо, его волосы стали какими-то тусклыми, и Ники в глубине души ужаснулась, как сильно он постарел со времени их последней встречи. Обойдя стол, Акаму радостно пожал девушке руку.

— Ну как ваш перелом? — заботливо спросил он, указав глазами на повязку.

Приподняв сломанную руку, Ники улыбнулась.

— Через пару недель перелом срастется, и я буду как новая.

Акаму встревоженно посмотрел на нее.

— Вам повезло. При таком падении можно было пострадать гораздо серьезнее. Ваш дядя приказал выбросить это седло, знаете ли.

— Я слышала об этом, — кивнула девушка.

— Мне так жаль, Ники. Я даже не представлял…

— Боже мой, Акаму, в этом нет вашей вины! Просто нитки сгнили, вот и все, — вымолвила Ники.

— Да, но как управляющий ранчо, я отвечаю и за состояние упряжи. Ваш дядя прав насчет того…

— С моей точки зрения, — перебила его Ники, — мой дядя слишком много на себя берет. Кстати, именно из-за него я и пришла сюда. Я только что узнала, что он поругался с Кимо, после чего тот уехал. Пожалуйста, передайте это Кимо. — Ники наклонилась к Акаму и сунула ему записку в карман рубашки.

— Письмо? — удивился Акаму.

Ники вздернула подбородок.

— Это извинение за поведение моего дяди и приглашение вернуться домой.

— Послушайте, может, лучше не трогать спящую собаку, а? — задумчиво спросил он.

— Что за чушь! — возмутилась Ники. — Ну почему все говорят такую ерунду? Так вы обещаете мне, что Кимо получит записку?

— Как хотите, — коротко ответил Акаму.

— Mahalo, — попрощалась на местном наречии Ники. В ее голосе слышались раздражение и нетерпение.

Быстро выйдя из конюшни, девушка направилась к дому. Она хотела разыскать Остина и устроить ему скандал.

Увидев Ники, входившую в офис управляющего, Пени тут же стала искать повод заглянуть к нему, и, едва Ники вышла от Акаму, Пени тут же побежала к отцу Кимо.

— Здравствуйте, босс! Жена Око заболела, и завтра я поработаю за нее. Вы не возражаете?

— Нет, конечно. Я сделаю запись об этом в журнале.

— А чего желала принцесса?

Акаму нахмурился.

— Не называй ее так. Ники Палмер принадлежит к высшему свету, но сердце у нее доброе.

— Да знаю я, — солгала Пени, пожимая плечами. — Так что же случилось? Она не появлялась в конюшне после несчастного случая. Что-то произошло?

— Да нет, — пробормотал Акаму, со вздохом взглянув на кучу бумаг, лежащих на его столе. — Она просто попросила меня передать вот это Кимо, — добавил он, похлопав по карману рубашки.

Акаму сел за стол, а Пени устремила горящий взор на белый уголок, торчащий из его кармана.

— Похоже, у вас много работы, — деланно небрежным тоном заметила она.

— Сейчас же конец месяца. Мне придется сидеть тут всю ночь, если я немедленно не займусь делами.

— Что ж, тогда не буду мешать, — промолвила Пени, направляясь к двери. — Кстати, босс, я должна сегодня вечером увидеться с Кимо. Хотите, передам ему записку?

Не поднимая глаз от бумаг, Акаму вытащил письмо Ники и отдал его Пени.

— Спасибо, Пени.

Прикусив губу, чтобы не улыбнуться от радости, Пени сунула записку в задний карман джинсов и направилась к своему грузовичку. У нее чесались руки, чтобы распечатать письмо здесь же, на ранчо, но она все же дождалась, пока окажется в уединении у утеса Нэни-Лукаут. Ветер там дул с такой силой, что редко кто отваживался забрести туда на прогулку, несмотря на живописный вид, открывающийся с утеса.

Опустив стекло, Пени выглянула наружу, чтобы убедиться в том, что тут действительно никого нет. Ветер рвал из ее рук записку, пока Пени читала: «Дорогой Кимо!.. Возвращайся, хорошо?…в пятницу вечером… С любовью, Ники…»

Пени уставилась перед собой невидящим взором, представляя себе, какой радостью загорятся глаза Кимо, когда он прочтет эти строчки. «С любовью, Ники…»

Разорвав записку на мелкие клочки, Пени вышла из грузовичка, с трудом поднялась на утес и, примостившись на узком карнизе, отдала обрывки на растерзание буйным ветрам.

Пятница, 10 июня

Стояла теплая ночь, дул легкий ветерок. Черный купол тихоокеанского неба, усеянный звездами, нависал над освещенной яркими огнями ареной, где проводилось родео. Участники состязались в умении обуздывать, седлать американских пони и ездить на них. Кимо выступал последним, и его сердце бешено билось, когда он на своей пегой лошади мчался к финишу.

Как только состязания завершились, участники были награждены взрывом аплодисментов многочисленных зрителей. Кимо пустил пони шагом по кругу, прощаясь с публикой, как вдруг какая-то хорошенькая женщина перегнулась через ограждение и протянула ему венок. У нее были каштановые волосы и большие зеленые глаза. Туристка.

Кимо призывно улыбнулся ей.

— Как вас зовут?

— Глория, — ответила она, поднимая венок и осторожно надевая его через шляпу на шею Кимо. Цветы защекотали ему кожу.

— Какое милое имя, — широко улыбнулся Кимо. — Вы здесь в одиночестве, Глория?

— Этой ночью — да, мой мальчик.

Кимо приподнял брови.

— Не хотели бы вы встретиться со мной попозже и выпить чего-нибудь?

— О большем я и не мечтаю, — кокетливо улыбнулась Глория.

Взяв ее руку, Кимо поцеловал тыльную сторону запястья, а затем, многозначительно взглянув на Глорию, продолжил свой круг почета. Он уже выезжал с арены, как вдруг увидел Мелроуза, а с ним — Ники…

У него засосало под ложечкой, как это всегда бывало при виде девушки. Похоже, перелом не повлиял на ее внешность, больше того, она была даже еще красивее, чем всегда.