– А это не опасно, что кровь просто стекает в раковину и попадает в канализацию? – спросила я.

– Нет, не опасно. Ты ведь знаешь, что еще попадает в канализацию? – ответил Брюс. В сравнении кровь показалась мне менее отвратительной.

– Здесь не так много крови, Кейтлин, – продолжил Брюс. – Ты должна как-нибудь взглянуть, как я бальзамирую труп после вскрытия. Я весь пачкаюсь в крови, и выглядит все это не так опрятно, как по телевизору. Это как с О.Джей[34].

– Подожди. О.Джей Симпсоном? В смысле?

– Я ведь работаю в похоронном бюро, верно? Иногда, когда я разрезаю людей, я весь пачкаюсь в крови. Знаешь, иногда проткнешь не ту артерию, и кровь начинает хлестать во всех направлениях. Говорят, что О.Джей зарезал двух человек и скрылся[35], но в машине были обнаружены всего три капли крови.

– Но, может, их убил кто-то другой?

– Кто бы это ни сделал, он должен был быть одет в водолазный костюм. Когда кровь покрывает одежду, ее просто так не отмоешь. Останутся пятна. Ты видела ту сцену убийства по CNN? Там было кровавое месиво. Я считаю, что должна была остаться дорожка из крови.

Пока Брюс рассуждал, как детектив, он аккуратно намыливал и массировал конечности Клиффа, чтобы равномерно распределить химический коктейль по кровеносной системе. Вид взрослого мужчины, натирающего труп губкой, был весьма необычным, но я к тому моменту успела привыкнуть ко всем странностям, происходящим в «Вествинде».

Благодаря наклонной поверхности фарфорового стола для бальзамирования кровь Клиффа стекала в раковину, в то время как раствор формальдегида распространялся по всей его кровеносной системе. Формальдегид, в своей чистой форме являющийся бесцветным газом, считается канцерогеном. Клиффу до рака уже не было никакого дела, но вот Брюс мог подвергнуть себя опасности, если бы не принимал необходимые меры предосторожности. По данным Национального института онкологии, у бальзамировщиков повышен риск возникновения миелоидного лейкоза, ненормального роста ткани костного мозга и рака крови. Ирония заключается в том, что бальзамировщики зарабатывают на жизнь, сливая кровь других людей и отравляя при этом свою кровь.

Сохранение тела с помощью химических веществ не существовало в Америке вплоть до Гражданской войны середины XIX в. Раньше в Америке все умирали дома, в собственной постели, окруженные семьей и друзьями. Затем ближайшие родственники омывали тело и облачали его в саван. Тело оставляли на несколько дней дома, дабы провести с ним больше времени, а не чтобы убедиться в том, что человек не проснется, как люди часто ошибочно полагают.

Чтобы предотвратить разложение трупа, пока тот находится дома, в XIX в. люди начали помещать под тело смоченные уксусом тряпки и лед. Во время тех нескольких дней, когда покойный оставался с семьей, родственники ели, пили алкоголь и прощались с умершим. Гэри Ладерман, изучающий американские похоронные традиции, писал: «Хотя тело утрачивало искру, которая его оживляла, укоренившиеся социальные убеждения заставляли живых обращаться с умершим уважительно и внимательно».

Во время нахождения усопшего дома родственники или нанятый столяр сколачивали деревянный гроб. Шестиугольный гроб сужался книзу, показывая тем самым, что он предназначался для человеческого тела, в отличие от современных прямоугольных гробов. По истечении нескольких дней тело помещали в гроб, который родственники несли на плечах к могиле.

К середине XIX в. такие крупные города, как Нью-Йорк, Балтимор, Филадельфия и Бостон, стали готовы к зарождению в них похоронной индустрии. В отличие от деревень и маленьких городов, в больших городах могли появиться новые профессии. Работа в похоронном бюро предполагала нечто большее, чем продажу необходимых атрибутов и украшений для погребения. Сотрудник местного бюро мог сколотить гроб, предоставить в аренду катафалк, запряженный лошадьми, и продать траурную одежду. Для дополнительного дохода сотрудники похоронных бюро подрабатывали в других местах, о чем свидетельствует шутка XIX в.: «Джон Йенсен: гробовщик, зубной врач, электрик, плотник, кузнец, столяр».

Затем в США наступила Гражданская война, которая оказалась наиболее кровопролитной в американской истории. Сражение при Энтитеме, произошедшее 17 сентября 1862 года, известно как самое кровопролитное однодневное сражение во всей американской истории. В тот день на поле боя погибли 23 000 человек; их тела, кишащие личинками, разлагались среди тел лошадей и мулов. Когда четыре дня спустя на место сражения прибыл 137 пенсильванский полк, его командир позволил своим солдатам пить ликер во время захоронения тел. Такую работу можно было выполнять лишь в состоянии опьянения.

За четыре года сражений между Севером и Югом многие солдатские семьи не имели никакой возможности забрать тела своих сыновей и мужей с полей битв. Тела можно было перевозить на поезде, но за несколько дней на летней жаре трупы сильнейшим образом разлагались. Запах, исходящий от тел, оставленных на солнце, был бы чудовищным.

По словам одного из врачей Союзной армии, «во время битвы при Виксберге обе стороны договорились о временном прекращении огня из-за зловония тел, разлагающихся на жарком солнце». Перевозка тел в таком ужасном состоянии на сотни километров стала бы кошмаром даже для самых патриотичных машинистов. Администрация железных дорог стала отказываться перевозить тела, не помещенные в дорогие герметичные железные гробы, чего большинство семей позволить себе не могли.

В этой ситуации появились предприимчивые люди, которые за определенную сумму готовы были осуществить на поле боя новую процедуру по сохранению тела, называемую «бальзамирование». В поисках работы они следовали по местам перестрелок и сражений (предшественники американских адвокатов-стервятников). Конкуренция между ними была очень большой: известны истории о сжигании палаток конкурентов и размещении в газетах объявлений следующего содержания: «Тела, забальзамированные нами, никогда не чернеют». Чтобы доказать высокое качество своей работы, бальзамировщики ставили рядом со своими палатками забальзамированные тела неопознанных мертвецов.

Палатки бальзамировщиков, стоящие на местах сражений, часто сооружались из поперечной деревянной балки, лежащей на двух столбах. Бальзамировщики вводили в кровеносную систему только что умершего человека смесь из «мышьяка, хлорида цинка, дихлорида ртути, солей алюминия, свинцового сахара и большого количества солей, щелочей и кислот». Доктор Томас Холмс, которого до сих пор многие считают отцом-прародителем бальзамирования, говорил, что за время Гражданской войны он лично забальзамировал более 4000 мертвых солдат, получив $100 за каждого. Для тех, кто не мог оплатить инъекции химических веществ, существовал более бюджетный вариант: внутренние органы умершего изымали и заполняли тело опилками. Как у католиков, так и у протестантов это считалось грехом, но желание в последний раз увидеть лицо любимого человека иногда оказывалось сильнее религиозной идеологии.