Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понимаю, что меня откровенно несёт и про планы напроситься в город можно смело забыть. Я и дышу-то еле-еле, так внутри всё горит, куда там язык за зубами держать.
Раду отпускает мои руки, обходит письменный стол, затем возвращается с листом и ручкой.
– Напиши список необходимого и размер.
Да что ж такое...
Добивалась-то я совсем другого.
Он куда-то выходит. Я долго мерю кабинет шагами, с силой растирая руками виски. Вероятность переубедить его начинает казаться всё более мизерной, но отказываться от задумки не хочется. Свобода чересчур заманчива.
К моменту его возвращения лист остаётся таким же девственно-белым.
– Где список? Или ты резко полюбила мой халат?
Раду смотрит с вызовом, заставляя вспыхнуть таким трудом погашенный гнев.
– Тампоны мне тоже ты будешь выбирать? – Выкидываю вдруг осенивший меня аргумент. Если верить журналам, на мужчин это действует как дротик с паралитиком. Нокаутирует безотказно.
– Нужно будет – выберу.
Нет. Не могу больше. К чёрту такт.
– А мне нужно будет. Прикинь? Можно хоть в это ты не будешь лезть?
– Я буду лезть везде. Смирись, – выцеживает он тихо, отрывая меня от пола.
События повторяются. Снова я сижу на столе, а Раду нависает мрачной глыбой. Волны его гнева бьют по мне с такой силой, что хочется сжаться и заскулить. Это мой максимум сейчас. Гибкости во мне не то чтобы много, а он слишком давит. Душит. И всё из-за какой-то чёртовой разбитой куклы!
Однако Раду молча садится на корточки. Тепло его пальцев обжигает озябшую ступню.
Хлёсткий жест какой-то. Не унизительный и не пошлый. Схватил бы чуть выше – ударила бы в челюсть. А тут вроде интимно, аж не по себе, но без плохого умысла.
В следующее мгновение он достаёт из кармана шерстяной носок – огромный просто, явно мужской, и неторопливо натягивает его мне на ногу. Опускает первую ступню себе на колено, потом то же самое проделывает со второй. Крепко сжимает мои пятки ладонями.
Даже склонив голову у моих ног, Раду остаётся огромным и сильным, а я чувствую себя маленькой попрошайкой, которая выпросила себе носочки. Жалкая картина.
Никогда не была плаксой, но глаза почему-то застилает мокрая пелена. Я торопливо моргаю, пытаясь спрятать признаки внезапной слабости. Осторожно смотрю вниз.
Когда мы с Раду встречаемся взглядами, я ощущаю его решимость, свою растерянность и ещё что-то – незнакомое совсем, неловкое.
– Тебе как минимум будет некомфортно ходить по магазинам в халате или в моей одежде. Поправь, если я ошибаюсь.
Тут я, конечно, прокололась.
Медленно выдыхаю. До пустоты в лёгких. Не такого обращения я с утра ожидала. В груди что-то сводит, очень неприятно. Нервирует какой-то робкой, взволнованной дрожью, чему я спешу отвесить смачный плевок. Не хватало начать испытывать к нему благодарность. За что? За то, что похитил и проявил элементарную заботу?
Стоит мне об этом подумать, как Раду неожиданно и с издёвкой подмигивает.
– Не скучай и набирайся сил. Обещаю устроить тебе насыщенный вечер.
Что и требовалось доказать. Он просто одевает свою куклу. А на закате опять будет раздевать.
Часть 2. Глава 2
День тянется бесконечно.
Я впервые готовлю себе обед – самопальный салат из отварной грудинки и найденных в холодильнике овощей. Съедобно. Хотя кого я обманываю? Пресно. Без интернета как без рук: ни тебе рецептов, ни общения. Скука смертная.
Затем долго отмокаю в ванной, внимательно рассматривая своё лицо в круглое зеркальце. Сплошные веснушки, которые я так долго училась любить. Вылепить красивое тело, при природной длине моих ног не составило труда. Родная грудь, твёрдая двоечка, тоже радует естественной упругостью. А вот кожа немного выбивается из стандартов красоты. Но с ней я принципиально ничего делать не стала – эфелиды моя личная изюминка. Плевать на тех, кто думает иначе.
Прокачивай внешность – не прокачивай, она цепляет глаз только первое время. Красота вянет быстро, другое дело уникальность. Поэтому если пропадать в салонах и спортзалах, то только для себя любимой и исключительно ради уверенности в себе. Ну и жопо-селфи для инсты лично мне поднимает настроение. Хороший стимул поддерживать тонус.
Но это всё пустая лирика. Попытка не свихнуться в ожидании вечернего квеста.
Хоть бы у него колёса пробило.
Наверное, второй час смотрю, как сумерки накрывают лес. Темнеет очень быстро. Прожектор во дворе никто не включил и теперь кажется, что сразу за стеклом опущен непроглядный занавес. А я всё равно продолжаю смотреть.
Жду.
Ждать, это самое страшное. Сердце колотится как дурное. К моменту, когда вдалеке загораются фары, я воспринимаю их не иначе, чем свет в конце тоннеля. И вот на этот свет мне ужас как не хочется идти. Там меня снова ждёт маленькая смерть.
Это несправедливо. Даже кошки и у тех по девять жизней. Мне нужно как минимум тридцать шесть. И амнезию. И новые нервы, потому что от нынешних осталась горстка пепла.
Резко, с отчётливым раздражением хлопает дверь. Раду выходит из машины, но сразу же скрывается в котельной.
Следующие полчаса ожидания, как особый круг Ада. А за ним финальный босс...
Я подпрыгиваю, когда он всё-таки входит ко мне в комнату. Ну как входит... Врывается, от души шарахая ногой по двери.
– Мог бы постучать.
– Могла бы приготовить ужин.
– С какой стати? – Нервно перевожу дыхание. – Я в гостях.
– А я у себя дома.
Мог бы сослаться на занятые руки, но не стал. Упырь сегодня не в духе.
Мысленно уверяю себя не впадать в истерику. На улице мне будет ни фига не лучше. Впрочем, Раду взглядом не хуже морозит.
Боже, как он смотрит!
Мой взбесившийся пульс, кажется, вот-вот освоит новые пределы.
– Все магазины обнёс, что ли? – Киваю на пакеты с обновками в его руках, пытаясь разрядить обстановку.
– Нет, выборочно.
Его челюсти опасно сжимаются.
– Я, если что, без наезда. Расслабься.
– Сейчас расслабишь. – Он достаёт из кармана колоду и в два быстрых движения раскладывает карты волной на подоконнике. – Выбирай.
Пальцами веду над картами, не решаясь выбрать: то одну поддену, то другую.
Может, я себя накрутила, но не до слепоты же. Раду выглядит злым и измотанным. Помню, поход по магазинам даже отца доводил до ручки. Возможно, ему действительно нужно сначала расслабиться, выпить чего-то. А уж спиртное либо его вырубит, тогда я
