– Все так, и я не ропщу. Просто не понимаю, что мне дальше делать. Смотрите сами. На что я могу претендовать согласно моему новому званию? Во-первых, встать во главе боевого корабля 2-го ранга. Крейсера ли, монитора ли, канонерской лодки ли – не важно. Во-вторых, возглавить отряд миноносцев. В-третьих, старшим офицером на корабле 1-го ранга. Однако старшинство и ценз не позволят мне стать во главе корабля или отряда. А на должности старших помощников кораблей 1-го ранга стоят натуральные очереди куда более опытных и заслуженных офицеров. Не говоря о том, что вряд ли мне пойдут навстречу. Слишком стремительная карьера вызывает раздражение и зависть у тех, кто годами упорного труда шел к своей цели. Грубо говоря, я теперь для Адмиралтейства как чемодан без ручки. И выкинуть нельзя, и использовать непонятно где.

– Да уж, – согласился Николай. – Непростая ситуация.

– Поэтому я и говорю, что не знаю. Пока я склоняюсь к той мысли, что мне придется уволиться со службы и постараться быть полезным России в другой роли.

– Какой же?

– Развивать ее промышленность. В Санкт-Петербурге у меня небольшая компания, которая изготавливает шариковые ручки, механические карандаши, печатные машинки и арифмометры. Ну и другие заводики строятся. Полагаю, что нужно сосредоточиться в этой сфере.

– Но как же флот?

– Если мне не удастся договориться с Адмиралтейством, то я постараюсь быть ему полезным, изготавливая современные силовые установки или пушки. В конце концов, их тоже нужно кому-то делать. А у меня, как мне говорили, талант. Сорок два патента и полная голова идей. Как-нибудь справлюсь.

– Что же, – кивнул Цесаревич. – Тоже верно…

Николаю Александровичу было интересно, как Ульянов выкрутится из сложившейся ситуации, и то, что он ему сказал, оказалось весьма благостно. Наследник престола с удивлением обнаружил, что у новоиспеченного капитана 2-го ранга не только не «сорвало крышу» от удачи и славы, но и, напротив, добавилось здравомыслия. Причем никаких обид. Все понимает и недурно просчитывает.

О чем он отцу и отписал.

За время долгого путешествия из Владивостока в Санкт-Петербург они еще не раз беседовали, обсуждая аспекты судостроительной промышленности. Николаю было ужасно интересно слушать рассуждения своего странного ровесника. Необычный взгляд на привычные вещи. Точность формулировок. Полное отсутствие заискивания при изрядной вежливости, тактичности и недурном воспитании. Все это не могло не располагать. И не раздражать окружение, которое с огромным облегчением вздохнуло по возвращении в столицу. Впрочем, это было уже не важно – задуманное выполнено. Теперь их своеобразная мафия из будущего собиралась перейти к следующему этапу развертывания.

5 августа 1891 года. Российская Империя. Санкт-Петербург

Столица встретила Владимира весьма гостеприимно.

Ну как же? Герой.

Не сложно догадаться, что, немного поделившись кусочками презренного желтого металла с кем нужно, Лев Борисович Вайнштейн смог добиться правильного освещения роли тогда еще юного лейтенанта в том событии. А «случайно» оказавшиеся во Владивостоке журналисты смогли с рвением и пристрастием допросить как офицеров, так и матросов крейсера «Память Азова». В общем, все это путешествие оказалось настолько раздуто и раскручено, насколько это только было возможно. Да не просто так, а с применением пиар-технологий XXI века, к которым в конце XIX еще не выработали иммунитета.

«На орехи» досталось всем. Не только Ульянову. Потому что глупо и неправильно делать героя-одиночку в окружении обычных людей. Так что и экипажу сильно повезло, да и Цесаревичу досталось немного этой журналистской славы.

Подобное положение дел раззадорило Адмиралтейство еще сильнее, чем ожидал Владимир. С ним там общались, хоть и улыбаясь, сквозь зубы. Он бесил чиновников Морского ведомства одним своим присутствием. Впрочем, для светского Санкт-Петербурга подобная деталь осталась за скобками. На новоиспеченного «кап-два» стали сыпаться приглашения. Не все, но многие пожелали увидеть юного героя. Тем более такого холостого… и не бедного. Конечно, не титулованный дворянин, но, если не трогать совсем уж бомонд, это мало кого волновало.

Не обошло внимание и их семью.

Незадолго до приезда с подачи Вайнштейна была опубликована статья в Санкт-Петербургских ведомостях об особняке семьи Ульяновых, в которой он подавался как самый передовой во всей России. Электрическое освещение кое-где уже употреблялось. Однако того перечня вполне актуальных новинок в области техники и технологии из числа запатентованных на имя Владимира Ильича не было нигде. Даже приблизительно.

А с осени прошлого года простимулированные Львом Борисовичем журналисты с разумной регулярностью освещали разные вопросы, так или иначе имеющие в контексте кого-либо из Ульяновых. Причем исключительно в позитивном ключе. Так что возвращение геройского «Вовчика» стало вишенкой на большом и изрядно нажористом тортике.

– Лева, зачем? – с плохо скрываемой тоской в глазах поинтересовался Владимир. – Они ведь теперь с меня не слезут.

– Вова, привыкай быть на виду. Или ты забыл, что мы из тебя делаем национального героя?

– Тошно ведь…

– Слушай, да не читай газеты. В чем проблема?

– А ты не думаешь, что такая явная пропаганда сработает наоборот?

– Какая явная? – яко конь заржал Вайнштейн. – Для здешних временных полей столь тонкой и непривычно изящной пропагандой еще никто людей не баловал. Она пока даже на серьезных мальчиков и девочек действует. Мы ведь их слушаем время от времени. Кое-где даже стационарные жучки стоят.

– Вы еще комикс про меня выпустите. Капитан Америка по-русски. Хм. Капитан Сибирь. В шапке-ушанке и изящном ватном костюме.

– Не поверишь – уже рисуют, – совершенно наивно хлопая глазками, заявил Лева.

– Ты серьезно? – не на шутку напрягся Ульянов.

– Конечно. Хотели сделать сюрприз, но раз ты угадал…

– Сдурел?!

– Вова, не бузи! Людям нужен герой. И мы дадим им его. У них от этого замшелого и в корень наркоманского декаданса уже блевотные рефлексы. Но другого ничего пока нет. Еще футуристы там всякие, тоже ни черта непонятные людям. Им что эти томные бабы с усами, что эти двинутые любители безвкусицы и каламбура – один хрен. Чуждые и противоестественные. А местные деятели искусства гонят только эту лажу, словно либеральная интеллигенция девяностых. Или ты думаешь от чего так ударно пошли ура-позитивные мотивы в двадцатые-тридцатые годы? Все выше, и выше, и выше стремим мы полет наших птиц, и в каждом пропеллере дышит спокойствие наших границ, Вова. Скука и уныние шли через весь XIX век. Разве что аристократия бухала по заграницам, томно воздыхая, а потом забывалась за порцией опиума или кокаина. Им и так хорошо. А простым людям, что вкалывают от заката до рассвета, нужно солнышко в окошке. Чтобы не только одни вампиры вокруг с Сальмой Хайек в главной роли. Понимаешь? Им нужны простые и понятные герои. Не накокаиненные Печорины, а нормальные русские мужики. Такие, чтобы в глаз дали и кортик отобрали. А потом догнали и подарили любовь. А потом еще раз. И так до достижения дзена.