Это было три дня назад. Дэш ждал, пока пройдут синяки и перестанет ныть после побоев тело; он не сомневался, что при малейшей возможности убежит. Теперь уж он не попадется, потому что знает, что город отнюдь не безлюден. Тишиной и спокойствием тут и не пахло. Вокруг творилось что-то куда более необычное, чем он предполагал после доклада Джимми.

Два дня он работал на восстановлении укреплений северной стены. Дэш пытался подслушивать болтовню стражников, но едва мог разобрать их речь и очень жалел, что с ним нет брата, гораздо больше способного к языкам. Правда, сам Дэш неплохо говорил по-кешиански и по-ролдемски — оба эти языка ему вдолбили в детстве, при королевском дворе в Рилланоне, — но почти не сталкивался с квегским, натальским и вабонским диалектами, которые, хотя и происходили от кешианского, на его слух звучали совершенно по-разному. А язык, на котором говорило большинство жителей Новиндуса, отличался от кешианского еще больше.

Он все же сумел уловить в разговорах тревожные ноты: что-то нехорошее случилось или вот-вот случится. Патрульных и солдат в городе происходящее на Севере беспокоило ничуть не меньше, чем возможная опасность с Востока.

— Пора отсюда убираться, — сказал сосед Дэша.

Дэш поднялся на ноги, согласно кивнув. Его собеседника звали Густав Тинкер, он служил наемником в долине Грез, хотя до того работал жестянщиком. Дэш выяснил в первую же ночь, что большинство теперешних его сотоварищей составляли невезучие местные жители: горожане, рыбаки и фермеры из округи. Не удивительно, что Густав выделялся среди них: солдат Королевства, в отличие от остальных пленников, не посылали на работы, но и не казнили. Дэш не представлял, что генерал Дуко собирается с ними сделать — использовать как заложников, возможно. Поэтому среди пятидесяти узников, еженощно загоняемых в рассчитанную на шестерых комнату, при побеге Дэшу мог пригодиться только Густав, ну, может, еще парочка других.

Еще один из пленников, Тэлвин, почти наверняка был вором, но Дэш старался с ним особо не разговаривать. В канализационной системе города местный вор мог оказаться полезным проводником, но пока они сидели в одной камере, Тэлвин вполне мог за лишнюю пайку выдать Дэша стражникам как шпиона Королевства.

Дверь открылась, и они с облегчением выбрались из переполненной комнаты в коридор. Держали их в полусгоревшей сыромятне в северном квартале города. Здесь находилось большинство дурно пахнущих городских мастерских — бойни, красильни, склады рыботорговцев и тому подобное. Захватчики использовали этот район из-за двух преимуществ: здесь сохранились большие и относительно неповрежденные здания, а участок стены, который остро нуждался в починке, был совсем рядом. Дэш решил, что в восточном квартале пленных, скорее всего, держали в заброшенных конюшнях и сараях.

Стражник подал знак, и первый в ряду пленников шагнул из коридора под холодное утреннее солнце. Когда и Дэш оказался наконец снаружи, он заморгал от яркого света и обрадовался, заметив, что висевшая над ними туча наконец двинулась вглубь материка. День, похоже, ожидался теплый, и это было неплохо. В течение дня, правда, он все равно едва чувствовал холод, так напряженно работал, но по крайней мере следующей ночью будет потеплее.

Он медленно пошел вперед, дожидаясь мальчика, который приносил еду и питье. Наконец тот появился, и Дэш с не меньшей поспешностью, чем его спутники, схватил предложенный кусок. Хлеб им давали грубый и безвкусный; зерно перемалывали так плохо, что люди иногда повреждали зубы о шелуху или песок. К воде добавляли немного вина. За день-два до того, как Дэш попал в плен, у нескольких узников началась дизентерия, и захватчики рассчитывали, что вино не позволит ей распространиться.

Завтрак закончился очень быстро, и они отправились на работу. Дэш присоединился к четверым пленникам, пытавшимся сдвинуть большой камень, который упал со стены во время битвы. Его надо было подтащить к самодельной лебедке, сооруженной инженером из армии захватчиков. Военные машины у него получались явно лучше гражданских, но за последние два дня деревянная конструкция на глазах у Дэша несколько раз поднимала камни и побольше, так что он был уверен, что еще некоторое время она продержится.

Почему Крондор отстраивали с такой поспешностью? Конечно, Дуко не собирался пускать в город Патрика, но самому генералу Крондор был вроде ни к чему. Дэш ломал голову над этой задачкой, и как он ни хотел сбежать, еще больше он стремился выяснить сначала, что тут происходит.

Один из работников охнул от натуги, и камень наконец приподнялся; под него быстро подтянули сетку. Дэш улучил минуту, пока остальные привязывали сетку к лебедке, и повернулся к Густаву.

— И охота тебе здесь торчать?

Невысокий молчаливый солдат слегка улыбнулся — за все эти дни это было самое яркое у него проявление эмоций — и сказал:

— А что? Тут такие возможности сделать карьеру!

— Точно, — согласился Дэш. — Вот еще дюжина человек помрет, и ты будешь первым в очереди за хлебом и водой утром.

— А у тебя есть какие-нибудь планы? — осторожно спросил Густав.

Заметив, что за ними наблюдает Тэлвин, Дэш коротко бросил:

— Потом скажу.

Густав только кивнул в ответ. Их команда перешла к другому большому камню и снова взялась за дело.

Дэш вздрогнул.

После вчерашнего весеннего тепла снова подул холодный ветер, а все его еще не зажившие синяки на морозе ныли сильнее. Но все же работа не давала ему окоченеть. С тех пор как он намекнул Густаву о возможности побега, больше поговорить им не удалось. Тэлвин все время околачивался поблизости, и Дэшу это не нравилось. Он мог только гадать о его намерениях; либо вор тоже хотел сбежать и решил, что Дэш и Густав будут для этого подходящими союзниками, либо он был доносчиком. Дэш решил, что может позволить себе потратить еще пару дней на то, чтобы выяснить, который из этих вариантов верен.

Стражники объявили полуденный перерыв, и мальчишки с хлебом и разбавленным вином поспешили вдоль рядов, раздавая долгожданную еду. Дэш сел прямо там, где работал, на следующем большом камне, который надо было поднять обратно на стену, а Густав прислонился спиной к каменной кладке. Дэш откусил хлеба и констатировал:

— Либо я привык, либо они нашли пекаря получше.

— Ты привык, — ответил Густав. — Есть же старая пословица, что лучший соус — это голод.

Дэш посмотрел на солдата из долины Грез. Поначалу похоже было, что Густав может только кивать да отвечать односложно; но с прошлой ночи он стал поразговорчивее с Дэшем.

— И как тебя тут поймали?

— Не тут, — объяснил Густав, заканчивая скромный обед глотком разведенного вина. — Я был стражником при караване… — Он огляделся. — Это долгая история. Скажем так, нас перехватили и взяли в плен люди Дуко, и те из нас, кто пережил бой, оказались здесь.

— И давно это было?

— Слишком давно. — Он, нахмурившись, задумался. — Уже пару месяцев, наверное. Дни сливаются в одно целое. Когда я попал сюда, шел снег.