— Это ничего, — ответила она и заколебалась. — Но знаешь что? Я вижу… — Она замолчала, потом начала снова: — У тебя здесь репутация дамского угодника, и видит Бог, у тебя есть для этого дар, но мне ничего подобного от тебя не нужно. Мне нравится разговаривать с тобой. Думаю, у нас много общего. Но самое последнее, что я бы сейчас сделала, — это связалась с каким-нибудь сердцеедом, который заставит меня забыть о сроках сдачи материала.

Он наклонил голову, одарив ее ослепительной белозубой улыбкой.

— Ты говоришь, у меня особый дар? — Она закатила глаза.

— Брось, Блю, не будь таким со мной. Мне не нужен флирт.

— О, нам всем нужен флирт время от времени.

— Тебе, может, и да. А мне нет. Он фыркнул.

— А как насчет следующего, мисс Коннор? Невозможно заставить леопарда изменить свои пятна, так что тебе придется смириться с тем, что я флиртую. — Улыбка исчезла с его губ, а взгляд стал прямым и честным. — Но мне нравится твой ум, твоя компания, и я ни за что не хочу разрушить прекрасную дружбу, навязывая секс, потому что найти секс легко, а друзей — нет, на этом мы и порешим. Ты можешь сколько угодно закатывать глаза и говорить мне, что я зря распускаю хвост, но я просто не в состоянии разговаривать с женщиной, время от времени не пытаясь обольстить ее. — Его глаза заблестели. — Договорились?

Элли рассмеялась.

— Ты неисправим, — она протянула ему руку, — договорились. И в дальнейшем я буду очень благодарна, если ты станешь застегивать рубашку при посещении.

Его большая ладонь обхватила ее руку, и Элли заметила, что у него квадратные ногти. Такая изящная рука, прекрасной формы. Как и все в нем. Она отпустила его ладонь.

— Я постараюсь запомнить. — Он качнул головой в сторону тропинки. — Ты была на реке?

— Да. — Теперь, когда правила были установлены, она могла с легкостью указать ему, чтобы он подвинулся, уступив ей место. — Я там познакомилась с одной пожилой дамой, она ловила рыбу.

— Гвен Лейсер. Она молодец и тебе понравится. — Он выпрямился, его внимание привлекло что-то на лугу между большим домом и гостевым домиком. — Вот черт!

Элли увидела замурзанную собачонку, которая во весь опор неслась по дорожке с высунутым языком, так что уши развевались. Эйприл вскочила и предупреждающе залаяла, но собачонку это не остановило. Она забежала во двор и, не успев остановиться, врезалась в колени Блю.

— Саша! — сказал он, наклоняясь, чтобы погладить ее по голове. — Как ты выбралась?

Это была та же самая псина, которую Маркус назвал "помойной", и не совсем несправедливо. Она представляла собой дворняжку средних размеров, с жесткой шерстью и косматой мордочкой, напоминающей терьера. Поприветствовав Блю, она с выжидательным выражением подошла к Элли и села так спокойно, словно не была до этого взбудоражена донельзя.

— Какая славная! — сказала Элли, протягивая руку. — Ах ты умница!

Эйприл заскулила, и Саша подпрыгнула к ней, чтобы познакомиться. Они обнюхались, и, очевидно, не обнаружив ничего угрожающего, Эйприл игриво припала на передние лапы, и собаки умчались, прыгая, набрасываясь друг на друга, барахтаясь в пыли.

— Эта собака ведет себя хуже всех, — заметил Блю.

— Кто, Саша? Она прелесть!

— Она сбежит откуда угодно. Я уже начинаю думать, что она умеет перелезать через заборы.

— Знаешь, если бы меня спросили, какую собаку ты бы предпочел завести, я бы ни за что не назвала такую.

— Да? — Он лениво взглянул на нее. — А что бы вы выбрали, мисс Коннор?

— Немецкую овчарку, — ответила она. — Это очевидно. Что-то такое мужественное и прекрасное.

— Ну, вообще-то я люблю больших собак. — Он пожал плечами. — Просто Саша однажды появилась у меня под Дверью. Ну и можно сказать, что мне тогда было необходимо присутствие любого живого существа.

Элли решила, что не будет выяснять, что терзало его в тот момент.

— Эйприл счастлива. Пусть Саша приходит к нам, когда захочет.

— Может, оставишь Эйприл с ней? Они могут поиграть на заднем дворе, и Эйприл не будет одиноко, когда тебя нет целый день.

— Хорошо.

— Нам пора отправляться, Роузмэри ждет нас.

Дом Роузмэри было действительно трудно найти, и Элл и порадовалась, что Блю предложил отвезти ее. Им пришлось ехать по шоссе, ведущему из города, мимо огородов, каких-то мастерских, обогнуть две церкви, прежде чем они свернули на узкую дорогу, через каждые четверть мили ныряющую в густой лес. Блю поворачивал то направо, то налево, потом выехал к широким, расчищенным фермерским угодьям. На краю поля, засаженного, по-видимому, соей, стоял трехэтажный деревянный дом, покрашенный в белый цвет, с широкой верандой, окружающей строение с трех сторон. Элли вышла из машины и улыбнулась.

— Это похоже на дом, в котором я выросла.

— Да? Ну, тогда ты должна представлять, какой здесь чердак.

— Душный?

— Это уж точно. Дольше чем до обеда мы не выдержим. — На веранду вышел молодой парень.

— Привет, Блю.

— Привет, Брэндон. Ничего пока не натворил? — Парень улыбнулся:

— Вроде нет. — Высокий, с атлетической фигурой, он выглядел крепким и здоровым, как все сельские мальчишки. — Ты слышал, что я поступил в военно-воздушную академию?

— Да ты что! Но я не удивлен. — Блю хлопнул его по плечу. — Твоя матушка, наверное, сбилась с ног.

В дверях появилась Роузмэри.

— Сынок, не задерживайся. Отнеси это на почту и бегом в школу.

— Ладно, мам. — Он улыбнулся Блю.

— Подожди-ка. — Блю положил руку на плечо Элли, жестикулируя другой рукой. — Элли, это сын Роузмэри и украшение Пайн-Бенда. Брэндон, это Элли Коннор. Она приехала, чтобы написать биографию твоей… кто она тебе, двоюродная бабушка? Мейбл Бове.

— Рад познакомиться. — Брэндон крепко пожал ей руку и помахал, сбегая со ступенек.

Блю с улыбкой повернулся к Роузмэри:

— Прекрасный парень. Есть чем гордиться.

— Он хороший мальчик. — Она распахнула двери: — Заходите. Я вам все объясню, а потом должна убежать Мне надо еще заскочить в банк перед открытием магазина.

Она провела их по лестнице, застеленной ковром и заканчивающейся широкой площадкой, потом свернула, и они оказались перед деревянной дверью.

— Здесь нет кондиционера, и становится жарко как в аду, поэтому мы держим эту дверь закрытой, если вы не возражаете. Я ставлю на окно вентилятор, но единственное время, когда можно выдержать такую жару, — это утро.

Комната была длинной и полутемной, с боковыми окнами. Под открытыми балками громоздились вещи нескольких поколений — старая одежда, поломанные игрушки, ряды чемоданов. В стороне стоял открытый чемодан, и Роузмэри остановилась возле него.