строй прорвался сквозь ослабленные ряды противника, разрезав линию на две части.

- Они прошли! - Туберон ударил кулаком в воздух. - Задай им жару, Фортин!

Катон не сводил глаз с боя на склоне. Последующие турмы прибыли в пролом и боролись за его расширение и свертывание линии противника, прежде чем они оправятся достаточно, чтобы оказать какое-либо энергичное сопротивление. Наместника и его сопровождающие повели вторую когорту вперед, без проблем прошли через брешь и поднялись по склону, уничтожая раненых врагов и других, пытающихся бежать. Последние из тех, кто бросал дротики во врага, вернулись в Восьмую когорту и забрали свои щиты и копья. Осталась лишь горстка копий, и Катон надеялся, что Раминию хватит ума забрать их, прежде чем они будут захвачены врагом.

- Готовьтесь к наступлению! - крикнул он. Всадники поставили своих лошадей на место, и он взмахнул рукой вперед. - Вперед!

Он повел их вверх по склону рысью, затем галопом. Он не стал увеличивать темп дальше, желая сохранить людей в хорошем состоянии, пока они не дойдут до битвы, бушующей в центре вражеской линии. Когорта впереди них тоже прошла, но Катон видел, что напор людей Фортина угас, и их уже оттесняли назад. Он обогнул раненую ранее лошадь и достиг кордона мертвых и раненых там, где когда-то находился центр противника. Примятая трава была забрызгана кровью. Копья были разбросаны по склону, некоторые древки были воткнуты в землю и представляли опасность для всадников, проходящих через это пространство. Он уже почти достиг открытой местности, когда несколько воинов прорвались между людьми Фортина справа от него и бросились к нему.

- Первые десять человек за мной! - крикнул он и повернулся навстречу врагу, выхватив кавалерийский меч и дернув поводья в сторону опасности. Он направил своего скакуна на группу воинов, заставив их разбежаться, а затем нанес удар мечом, покачивая конем из стороны в сторону, используя его массу, чтобы удерживать врага на расстоянии. Его первых ударов можно было легко избежать или заблокировать щитами, но его противники не смогли нанести ответный удар в течение нескольких мгновений, которые потребовались Туберону и остальным, чтобы прийти ему на помощь. Короткая стычка была односторонней, и трое воинов были убиты, прежде чем остальные отступили и повернулись, чтобы снова присоединиться к бою вместе с ауксиллариями Фортина.

Туберон хотел было последовать за ними, но Катон остановил его. - Нет! Пройди через брешь и заново построй когорту, как приказал наместник!

Центурион зарычал от разочарования, но призвал людей присоединиться к колонне всадников, проходящих рысью, пробираясь сквозь тела и отдельные стычки битвы.

Катон удерживал свою позицию, наблюдая за сражением перед собой. Люди Фортина неуклонно сдавали позиции. Он вычислил красный герб префекта и, когда последний из всадников Восьмой Иллирийской проскакал мимо него, направил лошадь к Фортину, который на мгновение выпрямился в седле в стороне от потока боя. Его лицо и плечи были забрызганы кровью, а грудь тяжело вздымалась от напряжения.

- Пришло время отозвать твоих людей, - сказал Катон. - Остальная часть колонны прошла. Мы должны продолжить движение на Лондиниум.

- Идти? - ответил Фортин сквозь стиснутые зубы. - Член Юпитера! Мы могли бы уничтожить этих ублюдков, если Светоний прикажет ввести всю колонну в бой.

- Мы не можем позволить себе терять больше людей, - возразил Катон. - А теперь отводи отсюда свою когорту. Следуй своим приказам, - добавил он с акцентом.

Фортин повернулся, чтобы найти своего знаменосца, и направил лошадь к нему, крича во всю глотку: - Подними штандарт!

Катон увел своего скакуна подальше от поля боя и ускорил шаг до галопа, погоняя его вверх по склону, чтобы он присоединился к своему отряду. Первые две когорты уже продвигались по долине, между ними ехал Светоний и его отряд. Катон разместил своих людей поперек склона по обе стороны дороги, чтобы прикрыть когорту Фортина, пока они выходили из боя и отступали, чтобы присоединиться к колонне. Многим раненым, которых можно было спасти, помогали их товарищи, а другие отгоняли воинов-бриттов, отиравшихся поблизости. Затем, с последним вызывающим криком: «Да здравствует Рим!» - префект развернул лошадь и поскакал прочь от декеанглиев. Катон почувствовал облегчение от того, что последние не проявили желания продолжать бой, а вместо этого начали осматривать своих раненых и грабить тела павших римлян. Как это было принято у кельтов, началась борьба за трофеи в виде погибших врагов, и он почувствовал, как у него внутри все сжалось от гнева, когда он увидел, как воины поднимают отрубленные головы, чтобы похвастаться перед своими товарищами.

Фортин обменялся кивком с Катоном, когда тот проезжал мимо, чтобы присоединиться к своей когорте, выстроившейся на дороге, прежде чем они пойдут следом за остальной частью колонны. Катон подождал еще немного, чтобы дать им время дистанцироваться от врага. Удовлетворенный тем, что не было предпринято никаких попыток собрать воинов для начала преследования, он отдал приказ Восьмой когорте вернуться на дорогу и оставить Кановиум позади. Столбы дыма уже поднимались в утренний воздух, когда гарнизон поджег оставшиеся припасы, прежде чем отступить в укрепленный комплекс в углу склада. Если повезет, декеанглии поймут, что затея с захватом склада провалилась, и отступят в горы до прибытия основной колонны армии Светония. Катон пробормотал краткие молитвы Фортуне и Марсу о сохранении жизней Раминия и его людей, а затем галопом добрался к своей когорте, чтобы занять место во главе ее.

По его оценкам, было потеряно более двух часов и не менее пятидесяти человек. И они преодолели лишь часть расстояния до Лондиниума. На сердце его было тяжело от беспокойства обо всех, кто мог находиться на пути к Боудикке и ее мятежным силам. Среди них были его сын и женщина, которую он любил.

 

*************

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА V

 

Небольшая группа конных воинов на лохматых бриттских лошадях начала преследовать колонну, когда последняя вышла на прибрежную тропу, огибающую горы. Время от времени они нападали на отставших, и Катону приходилось брать на себя командование когортой и разворачиваться, чтобы преследовать их. Иногда они опаздывали, и декеанглии догоняли изолированного ауксиллария и приканчивали его, прежде чем он успевал догнать своих. Когда такие инциденты происходили, римлянам было трудно устоять перед желанием броситься вслед врагу и отомстить за своего товарища. Именно поэтому Катон взял на себя личное командование и приказал своим людям сдерживать свой гнев и отпустить врага, вместо того, чтобы рисковать попасть в засаду и понести ненужные потери. Тем не менее, он осознавал ущерб, нанесенный моральному духу его людей, и с нетерпением ждал возможности оставить горы позади.

В первую ночь колонна расположилась лагерем возле одного из