Матушка с Донной вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Донна села на жесткий пластиковый стул пациента, а матушка оказалась в дурацком положении: ей-то сесть было некуда. Макмаллен откинулся назад на своем новом стуле и осведомился у матушки:

— Здравствуй, Алиса, что скажешь о моем новом стуле?

Но матушка была не в том настроении, чтобы обсуждать мебель. Она находилась в полной боевой готовности и сразу кинулась в битву. Нескончаемый поток слов, обрушившийся на Макмаллена, застал его врасплох. И доктор, и Донна сразу были отодвинуты на задний план. Матушка господствовала над окрестностями, и темп ее речи напоминал пулемет, и голос ее делался все выше и пронзительнее.

— Немедленно выпишите ей противозачаточные таблетки, я знаю, вы против, чтобы такая молоденькая девочка глотала такие таблетки, и церковь вроде как не велит, но мы сейчас не в церкви, и вы, доктор, не священник, так что не забивайте мне голову всей этой своей ерундой про моральный облик, без рецепта я отсюда все равно не уйду. Все мои дочки беременели до брака, и я намерена положить этому конец.

— Это так? — спросил Макмаллен у Донны. — Ты этого хочешь?

Донна кивнула в ответ. Она сидела опустив голову, так что волосы закрывали ей лицо, и ей видны были только ее собственные туфли да какие-то болты и шайбы, валявшиеся на полу.

— Знаешь, что бы я сделал, будь я твоей матерью? — вопросил Макмаллен.

— Что? — тихо, как мышка, поинтересовалась Донна.

— Я бы тебе жопу надрал.

Матушка уставилась на Макмаллена. Тут обалдеешь, когда доктор так выражается. А тот продолжал:

— Говорю тебе, Алиса, я бы ей так всыпал по сраной жопе, чтобы на всю жизнь запомнила.

Матушка онемела. Своими ругательствами доктор погасил ее наступательный порыв. Пока она собиралась с мыслями, доктор снова повернулся к Донне:

— Ты уверена, что тебе это надо?

— Да, — выдохнула Донна. С расстояния в два шага только по качающимся прядям волос можно было определить, что она что-то говорит.

Вообще-то матушке и Донне повезло. Благодаря новому стулу Макмаллен пребывал в правильном настроении. Он даже решил выписать им рецепт без дальнейших рассуждений о морали. Ему-то что, в конце концов. Зато у него новый стул, на котором можно кататься туда-сюда. Наслаждаясь жизнью, Макмаллен положил ногу на стол и откинулся назад.

Спинка у стула отвалилась сразу, а сам стул опрокинулся. Матушка и Донна вскрикнули. Макмаллен со страшным грохотом шлепнулся на пол, его задница застряла между диванчиком и шкафом. Очень основательно застряла. Ноги его при этом взметнулись вверх, да так и остались болтаться в воздухе.

— На помощь! Спасите! — завопил доктор.

— Вы не ушиблись, доктор? С вами все в порядке? — только и могла сказать матушка.

Она и Донна прямо не знали, с какого конца к доктору подступиться. Голова-то была видна. Вот только шея скрючена так, что ухо доктора оказалось притиснуто к плечу.

Доктор хотел пошевелиться и не смог.

Когда в кабинет ворвались Джоанна и Венди, матушка и Донна честно старались извлечь доктора из западни. Только Джоанна с Венди решили, что они его метелят, и попытались их оттащить. Винегрет получился еще тот. Все-таки Джоанне и Венди удалось прижать матушку и Донну к стене.

Макмаллен ворочался в своей щели, силясь встать на ноги.

— Это все стул. У него спинка отвалилась, — объявил он, когда наконец поднялся.

Джоанна подобрала с пола недостающий болт.

— Ведь я же вам сказала, что этот болт вставляется вот сюда. Да разве вы послушаете!

— Херня поганая! — Макмаллен поднял стул и шваркнул его об пол. Стул покатился по кабинету.

Голоса во всей поликлинике стихли. Матушка не могла сдержать смех. Донна, Джоанна и Венди смеялись тоже. Даже из коридора доносились какие-то мерзкие похрюкивания. Надо же, всемогущий свалился. Прямо на задницу. Так что пока Макмаллен приходил в себя и приводил в порядок завязочки и пуговки на своем халате, плечи у всех так и тряслись.

Когда Макмаллен возобновил прием, он сделался приторно любезен с матушкой и без звука выписал годовой рецепт на противозачаточные таблетки. Донне было велено начать принимать их со следующего цикла и сдать на анализ мазок.

Донна наконец получила свой черный пояс по карате. Она прямо гребет под себя все черное.

Когда Джедди рожала Алисию, Донна была тут как тут. От боли Джедди орала во всю глотку. Медсестра принялась кричать кому-то:

— Дайте ей наркоз, дайте ей наркоз.

Донна легким каратешным движением схватила маску и сунула ее Джедди под нос:

— Сделай глубокий вдох, Джедди. Сделай глубокий вдох.

Джедди помнит, как она послушно делала.

Вдох

Выдох

Вдох

Выдох

В общем, старалась изо всех сил. Боль немного отошла. Вроде наркоз и впрямь подействовал. Боковым зрением ее звериные глаза следили за доктором, который изучающе смотрел на стенку, где находились все необходимые провода, выключатели и трубки. Доктор кивнул медсестре, потом кивнул стенке. Джедди было плохо видно из-за Донны, которая, наклонившись, сверлила сестру гипнотическим ведьмовским взглядом, стараясь избавить ее от боли.

— Дыши, Джедди, — призывала Донна. — Вдох — выдох.

Джедди скосила глаза. Непосредственно во время родов только глазами и пошевелишь. Дрожащий взгляд Джедди упал на алюминиевую панель, она сосредоточилась и увидела, как наркоз со свистом улетучивается из патрубка на стенке, а медсестра лихорадочно пытается приделать обратно трубку, ведущую к маске. Донна своим порывистым движением выдернула ее.

Трубку-то медсестра на патрубок надела. Только тут Джедди поняла, что такое боль: когда боль отступила.

Джедди (Джеральдине) тридцать четыре. Она крашеная блондинка (иногда шатенка, если ей надоедает быть блондинкой). Она всегда старается выглядеть поярче и поэффектнее, даже когда в полдевятого утра спускается в магазин за хлебом и сигаретами. Если что и можно в ней отметить, так это сексуальность. Кроме шуток, она самая сексуальная из Девочек. Не самая красивая и уж точно не самая умная, но именно что самая сексуальная. Джедди вечно одергивает свои короткие юбки и вроде как старается спрятать под ними коленки. Словно хочет стать поменьше ростом.

Если Джедди не одергивает юбку, то тогда проверяет, на месте ли у нее грудь. Говорят, есть четкие правила насчет размеров декольте. Лично мне эти правила неведомы. И вообще там, где я нахожусь, нет никакой необходимости в демонстрации бюста, коленок или обтянутых тканью задов. А вот Джедди вроде нашла правильные пропорции для декольте: глубокая темная ложбинка, открытая взору, должна составлять дюйма этак три.