Капитан ответил:

— Успокойся, Андрюша! Обидеть тебя не хотел. А рассуждения твои действительно, скажем по-другому, не совсем умны. Если думать о том, что тебя в любую минуту могут убить, на хрена вообще жить? Ведь погибнуть человек может не только на войне, на задании или еще где, выполняя работу повышенного риска. Но и переходя улицу, и в результате неизлечимой болезни, и от ножа грабителя в подъезде собственного дома. Так что, из-за того, что существует угроза безопасности, семьи не создавать? Всем повально? Страна вымрет к чертовой матери, если следовать твоей логике! Просто ты еще не встретил той, которой готов был бы посвятить жизнь. Но встретишь! Обязательно встретишь! Чаша сия тебя не минует!

Лебеденко изумленно воскликнул:

— И кто это говорит? Примерный семьянин, воспитывающий кучу детей?! Вместо того чтобы других учить, дай ответ на вопрос насчет собственной холостяцкой жизни.

Капитан кивнул:

— Отвечу, мне от вас скрывать нечего. Я бы сейчас не был холостяком, если бы не один случай. — Лицо Буракова посуровело, помрачнело, но он продолжил: — Дело в том, Андрюша, что в твои годы, когда я еще в десанте служил, я любил одну женщину. Любил так, что готов за нее был все отдать! И она, как говорила, любила. Встретились мы случайно, в Доме офицеров, вечер был, посвященный 23 февраля. Познакомились, и я сразу, с первого взгляда полюбил Машу, так ее звали.

Капитан на секунду прервался, прикурил сигарету, выдохнул дым:

— Первое время словно на крыльях летал. Счастлив был. А потом… потом узнал, что она встречается еще с одним майором из соседней части. А до этого чуть ли не со всем гарнизоном переспала. Не поверил. Слухи в городках, как эпидемия. А мы уже жили вместе, сняли квартиру и жили семьей, о будущем мечтали. Однажды поставили меня в наряд, дежурным по батальону. После отбоя помощник домой отпросился на часок, ребенок у него болел. Отпустил. А тот, вернувшись, говорит, что видел мою Машу возле одного из ДОСов — домов офицерского состава городка. Ночью, одна! И как раз возле дома, где жил майор-пехотинец. Не передать, как ревность меня резанула. Все внутри вскипело. Узнал номер квартиры майора через полкового дежурного и к нему на хату! Шел, а сам думал: обознался прапорщик. Не Маша то была. Но помощник не обознался…

Капитан сделал несколько глубоких затяжек. Было заметно, насколько тяжело даются ему воспоминания о первой любви. Он повторил:

— …Не обознался! Дверь в квартиру майора выбил и в спальню. А моя Маша под этим майором… от удовольствия стонет! Я за ствол, но удержался. После этого в каждой женщине вижу Машу. Не хочу больше испытывать то, что испытал тогда!

Бураков замолчал.

Лебеденко виновато произнес:

— Извини, Юра! Не знал, но ты никогда не рассказывал о своем прошлом!

Капитан выбросил окурок:

— Да ладно, проехали! А Дубова не доставай. Сам решит, что и когда ему делать.

Разговор офицеров прервал подъехавший прямо к казарме «УАЗ». Вышедший из него командир диверсионно-штурмовой группы «Стрела» подошел к курилке. Офицеры поднялись. Майор спросил Мамаева:

— Все в сборе, Стас?

Капитан ответил:

— Все! Как и было приказано!

— Хорошо! Группе пройти в кабинет!

Через двадцать минут спецназовцы знали задачу предстоящей операции в Афганистане.

Вьюжин, закончив совещание, приказал личному составу готовиться к выезду на военный аэродром. Отпустив бойцов, попросил Мамаева остаться. Капитан подчинился. Когда за Михайловым закрылась дверь, майор спросил командира первой боевой «двойки»:

— Что думаешь о предстоящих мероприятиях, Стас?

Капитан пожал плечами:

— А что думать? Будем выполнять задачу!

— Это понятно! Но я вот что думаю, командира американского спецназа специально посылают на поиски смертоносных зарядов. К этому склоняются и Шаповалов, и Клинков. Что-то в Афгане должно произойти, связанное именно с майором Джонсоном!

Мамаев задумался, затем проговорил:

— Возможно, майора подставляют! Но имея при этом цель не только отомстить за смерть брата Аль Яни. Абдель задумал что-то необычное. Но почему в данной ситуации руководство разведуправления Минобороны США, не без участия которого посылается на важное задание группа Джонсона, привлекает к акции нас? Или мы тоже вписываемся в сценарий крупной и непонятной пока игры Абделя?

Вьюжин вздохнул:

— Не знаю, Стас! Это-то и беспокоит меня! А посему, думаю, нам надо сразу определиться в Афгане с порядком взаимодействия с группой Джонсона!

— Что ты предлагаешь?

— Думаю, самым разумным будет настоять на автономных действиях, но при постоянном контакте с американцами по связи!

— Что это даст?

— Если Абдель решил захватить Джонсона, то данный вариант позволит уйти от удара нам.

— Предлагаешь спрятаться за спины американцев?

Майор посмотрел на капитана:

— Я когда-нибудь прятался за спины других?

— Нет, но твое предложение говорит о том, что на этот раз ты решил изменить собственным принципам.

Вьюжин прошелся по кабинету:

— Ты неправильно понял меня, Стас!

— Тогда будь любезен объясниться так, чтобы понял!

— Хорошо! Слушай! Только внимательно и не перебивая. На все вопросы я отвечу после того, как закончу доклад.

— Договорились!

— Присядь ближе к рабочему столу!

Капитан подчинился, майор сел в свое рабочее кресло. Повертев в руках карандаш, собравшись с мыслями, начал доклад. Мамаев внимательно слушал, не перебивая командира уточняющими вопросами, как и обещал. Майор, закончив монолог, закурил. Мамаев произнес:

— Что ж! Возможно, ты и прав, Игорь! При условии, если Абдель задумал захватить группу во главе с Джонсоном, а не придумал что-то иное, более коварное. Уж слишком легко просчитывается замысел Аль Яни по Джонсону. А может, Джонсон совсем ни при чем! И его командировка в Афган для Абделя неизвестна!

— Но почему Аль Яни не оповестил весь мир о применении химического заряда? Ведь он всегда старался придать террористическим акциям, проводимым по его приказу, максимально широкую огласку в США?

— А черт его знает, Стас!

Капитан протянул:

— Да, муть какая-то. Но ничего! В Афгане разберемся с обстановкой!

Вьюжин согласился:

— Разберемся. Я то же самое сказал Шаповалову! Но мой вариант организации действий «за речкой» одобряешь?

— Да! Но удастся ли претворить его в жизнь? Джонсон может настоять на исполнении его плана, он же, по сути, будет руководителем сводного отряда?!

— Формально да! Но не думаешь же ты, что я беспрекословно подчинюсь американцу? Этого от меня янки не дождется! Или работаем, как выгодно нам, или пошли они к черту!