в кресло. Праздник подошёл к концу, большая часть гостей разъехалась, остались самые стойкие, но и они недолго крепились и уже через час разбрелись по своим покоям.

Все эти праздники, толпы лгущих людей, их заискивающие взгляды я не выносил. Но сейчас мне был нужен этот сбор лизоблюдов. Кеннет очень просил присмотреться к кое-кому, а я не мог ему отказать, да и не хотел. Поэтому поддался на уговоры Гвендолин.

— Сделал предложение Гвендолин, — уточнил Тревор, прервав мои мысли.

— Нет, с чего ты взял?

— Два дня эту новость обсуждают в твоём замке, а ты не знал? — хмыкнул друг, насмешливо приподняв бровь, забавляясь моей неосведомлённостью.

— Мне было не до сплетен, — с усмешкой бросил в ответ, — и нет, я не делал ей предложение.

— Она красива, богата, интересна и явно неравнодушна к тебе.

— Возможно, но она близкая подруга моей покойной жены и пусть ей так и остаётся.

— Ты же понимаешь, что все эти её поездки к тебе якобы помочь с организацией праздника, или проверить работу экономки и слуг, всего лишь повод быть с тобой.

— Догадывался и несколько раз отказывал под различными предлогами в гостеприимстве. Между нами пару лет назад даже состоялся неприятный разговор, где я постарался объяснить, что между нами ничего не будет, но видно девушка не услышала меня, — произнёс, задумчиво рассматривая в бокале, как играет янтарная жидкость, — брать в жены близкую и единственную подругу своей жены, нет уж.

— А твой отец? Не он ли её сговаривал для тебя?

— Я уже один раз поддался на уговоры отца и женился на Софилике, — с горькой усмешкой бросил, делая жадный глоток, — ты знаешь, чем всё это закончилось.

— Гвендолин другая, — задумчиво произнёс Тревор.

— Другая, — согласился с ним, взглянув на книгу, которую читала служанка, ненадолго задержал на первом издании труда Тариса взгляд, вполголоса проговорил, — глупая, жадная, завистливая. Я всегда удивлялся, как они стали подругами. Софилика тихая, пугливая девушка, вздрагивала от каждого громкого звука. Меня она боялась до обмороков, после свадьбы и единственной ночи за два года я ни разу так и не коснулся её. Её распахнутые в ужасе глаза той первой ночью я, наверное, никогда не забуду. Я не был с ней груб, не трогал, дал время привыкнуть ко мне. Я понимал, что она младше меня на десять лет и, наверное, боится. Но с каждым месяцем становилось только хуже, а за несколько недель, перед тем как она забрала нашу дочь и свою няньку, вообще не покидала покоев. Как я мог такое не предвидеть…

— Не нашёл? — тихо спросил друг, обеспокоенно на меня взглянув, — поиск всё ещё продолжается?

— Продолжается, но я уже не верю, что Николет жива, — ответил Тревору, стиснув зубы до скрипа, — пять лет прошло. Ей было всего два года, может и правда её унесло течением, а нянька сбежала, испугавшись наказания.

— Няньку тоже не нашли?

— Да, в первые недели проверили все во круге, но старуху и девочку никто не видел. Я до сих пор не понимаю, что произошло… почему Софилика сбежала, не взяв с собой ни украшений, ни монет, а только нашу дочь и эту ненормальную Горин.

— Не знаю друг, — печально вздохнул Тревор, делая глоток из своего бокала, — но ты должен решить это недоразумение с Гвендолин.

— Знаю, завтра же снова поговорю с ней. Ещё одной такой особы я не выдержу и когда я соберусь обзавестись супругой, найду себе взрослую вдовушку, — тихо рассмеялся, вновь взглянув на книгу. После той встречи я больше не приходил в библиотеку, забрав с собой доклад Орса, читал в своих покоях, хоть мне это и не нравилось. Но странное и непостижимое влечение к служанке меня настораживало, наверное, впервые в жизни я не нашёл объяснения своим эмоциям. Поэтому решил, что лучше нам не пересекаться, девушка ещё слишком молода и наивна.

— Интересная?

— Кто? — вздрогнул и быстро переместил свой взгляд на Тревора, будто меня застукали за чем-то непристойным.

— Книга, — удивлённо вскинул бровь друг, кивнув на труды Тариса.

— Очень.

— Когда уезжаешь?

— Через месяц. Почти всё готово, осталось уладить пару вопросов и уточнить небольшие детали этой поездки.

— Значит, ещё увидимся, — широко улыбнулся Тревор, приподнимая бокал, — а теперь расскажи мне о той певичке? Ты и правду её вывозил в свой тайный домик.

— Тревор, за кого ты меня принимаешь? — шутливо возмутился, ехидно добавив, — не расскажу, иначе спать спокойно не будешь.

Вечер в компании друга пролетел незаметно. Мы, к сожалению, нечасто видимся, но Тревор — один из немногих, кому я доверял. Расходились по комнатам каждый, думая о своём. Другу тоже вскоре предстояла важная поездка и было над чем поразмыслить.

По привычке запер дверь в своей комнате, скинул с себя одежду, поспешил в ванную. Хотелось быстрее смыть приторные духи женщин, которые на протяжении этих, казалось, бесконечных двух дней, непременно хотели выпить со мной. Ванной пробыл недолго, замотавшись полотенцем, на ходу вытирая волосы, я несколько опешил, увидев в своей постели разоблачённую до неглиже мисс Гвендолин.

— Мисс…, вы перепутали покои? — с усмешкой бросил, оглядев девушку с головы до ног. На её волосы, блестящие в свете ламп. Гладкую кожу, розовые губы — нижняя чуть полнее верхней. Девушка лежала на боку, и её полные груди соблазнительно соприкасались. Нижняя часть тела будто бы соблюдая некое приличие, была прикрыто шелковой простынёй, которая, впрочем, совершенно ничего не скрывала. Наоборот, лишь будоражила, манила сдёрнуть слабую защиту и убедится в своих догадках. Гвендолин красивая девушка, она знает об этом и умело пользуется.

— Рейнард, я… не могу больше, — рваным придыханием прошептала девушка, чувственно приоткрыв рот, — я помню, что ты мне говорил, но… мы столько лет вместе…

— Гвендолин, мы никогда не были вместе, — прервал девушку, накидывая на себя халат, второй кинул на кровать, коротко бросив, — надень.

— Рейнард я люблю тебя, не отказывай! Одну лишь ночь, и я уйду, — трагическим голосом воскликнула Гвендолен, поддавшись ко мне навстречу, — одну ночь… прошу.

— Как ты попала в мои покои? — не стал отвечать девушке, потянул её за руку, набросив на неё халат, повёл к выходу, не обращая внимания на обиженно надутые губы,