– Охранник, – нисколько не стыдясь, ответил Михаил. – Но тоже, как вы, не о таком мечтал. Зато теперь вполне этим доволен.

– Охранник, – повторила Светлана, оглядывая его так, словно впервые увидала. – А вам это подходит. Честное слово. Вы какой-то надежный. И все подмечаете. И на помощь вот успели. Не поддержи вы меня вовремя, я бы точно тут нос расквасила.

В ее словах не было ни лести, ни притворного восхищения, ни лишних заискивающих улыбочек. Она просто констатировала факты, тем самым все сильнее западая в душу Михаила. Очень своеобразная женская особь. Без изюминки, но с харизмой.

– И о чем вы пишете? О жизни местных знаменитостей? – спросил наугад он, вспомнив о журнале, который так нагло у нее позаимствовал. Стало быть, не из женского любопытства она его читала. Скорее из-за профессиональной необходимости.

– И о них, и просто об интересных событиях, которых у нас крайне мало. Вернее, событий-то достаточно, только они все больше негативные. Я не пишу о пожарах, кражах, убийствах и ДТП. Принципиально. Я люблю нести людям радость. А куда тут сигарету выбросить?

– Давайте, – принял Михаил из ее тонких пальцев окурок и бросил в жестянку, что была за его спиной. Туда же и свой.

Оставаться в холодном тамбуре не было смысла, тем более разговаривать тут тоже неудобно. Грохот и лязг мешают. Но продолжить общение, кажется, охота обоим. И как быть дальше? Они ведь не в одном купе, а на разных плацкартных местах. Но тут на помощь пришла Светлана:

– А вы хотите чаю? У меня есть пирожки, – запросто предложила она. – Только вот проблема в том, что я не донесу до столика стаканы с кипятком. Возьмете на себя это жуткое дело?

– Пойдемте, – уклонился от ответа Михаил, открывая перед ней дверь.

В вагоне было по-домашнему тепло, даже жарко. Они проследовали до места Родина. Там, напротив уже сидел какой-то молодой длинноволосый парень с серьгой в ухе и, что совсем не странно, читал все тот же глянцевый журнал, оставленный на откидном столике. Светлана же уверенно продвигалась вперед, не обратив на то никакого внимания. Михаил же на минуту тормознул возле своего попутчика:

– Слушай, мужик, давай так: ты дочитываешь журнальчик на тридцать втором месте, а мы тут пока с девушкой чай попьем. По-моему, обмен равноценный. Идет?

Не ответив, парнишка стал подниматься с сиденья, выразив тем самым согласие.

– Не-не, ты погоди пока. Может, у меня еще не срастется. Но за понимание спасибо, – осадил он его ладонью по худенькому плечу. – Я сейчас. – И он пошел за Светланой, продолжая удивляться самому себе. Зачем он это делает? Просто ребячество какое-то.

Но через пару минут они со Светланой уже пили горячий чай с предложенными ею сладкими пирожками, что напекла ей в дорогу заботливая бабушка, которую она навестила, и болтали обо всем и ни о чем. О тех же своих бабушках, о природе, о работе. Пару раз выходили курить. Перешли на «ты». И к девяти вечера, расходясь по своим местам, им обоим казалось, что они знают друг друга чуть ли не полжизни. Михаил заснул не сразу. Он думал о Светлане. О женщине, которая за долгое до этого время его вполне зацепила. И все никак не мог решить, стоит ли продолжить с ней знакомство? И если да, то каким образом? Он уже отвык предлагать что-то сам, поскольку другие делали это за него, не заставляя утруждаться. Банально спросить номер телефона? Дать свой? Проводить до дома? А может быть, она вообще замужем? Он ведь постеснялся поинтересоваться на этот счет.

Около пяти утра он услышал движение и открыл глаза. То пассажиры уже готовились к высадке. Близилась конечная станция. Длинноволосый парень уже двинулся к выходу, закинув за спину свой небольшой рюкзачок. Родин подивился тому, что сон его был таким нечутким. Наверное, заснул поздно, слишком много думая о Светлане. Кстати, надо глянуть, она-то не спит? Через десять минут на выход.

Оказалось, что она уже вполне собрана. Даже умыться успела, судя по полотенцу, свисающему с ее плеча.

– Доброе утро, – поприветствовал ее Михаил и тут же пожалел, что заглянул к ней, как дурак. Зачем?

– Привет, – слегка улыбнулась она и стала зашнуровывать свои ботиночки, подбитые мехом.

– Это я так, проверить, – буркнул Родин, почувствовав свою полную тут ненужность, и вернулся к себе.

Времени на утренний туалет уже не было. Тем более его наверняка закрыли. За окном мелькали кирпичные высотки города. «Ну вот, – подумал он про себя, – появилась женщина, появились и мелкие проблемы. А что дальше будет? Все вполне известно. Да ну это все к дьяволу!» Но рассуждая таким образом, он сейчас напоминал себе лису из басни Крылова «Лисица и виноград». Не могу достать, значит, он плохой и мне не нужен. А достать-то очень охота. Или не очень? Снова в голову полезли ночные мысли. И, разозлившись на себя самого, он, надев куртку, вышел в тамбур курить.

Состав подходил к станции, замедляя ход. А он все решал, стоит ли проститься со Светланой или лучше и без этого просто сойти и поехать домой, не заморачиваясь. В тамбур вышла проводница, готовая открыть дверь, ведущую на перрон.

– Фу, как накурили вы тут. Надо бы и в поездах это запретить.

Возможно, ее ворчание и подстегнуло Михаила вернуться в вагон. Ступая по ковровой дорожке к тридцать второму месту, он уже наталкивался на тех, кто потянулся к выходу. Светланы среди них пока не было. Он заглянул в ее отсек. Она внимательно изучала содержимое своей дорожной сумки, выкладывая его на столик. Вид ее был озабоченным.

– Ты что-то потеряла? – спросил Михаил, чтобы привлечь ее внимание.

– Да… Кажется… – не отрывая взгляда от своих шмоток, задумчиво протянула она. – По-моему, у меня украли фотоаппарат. Или… или я забыла его у бабушки?

– Так украли или забыла? – слегка напрягся Родин. – Ну, вспоминай быстрее!

В этот момент, дернувшись, поезд остановился. Светлана наконец обратила свой взор на Михаила:

– Украли, – шепнула она. – Блин, он стоит, как чугунный мост.

Не сказав ни слова, Родин бросился к выходу, расталкивая очередь. Вслед ему прозвучал ропот недовольства. Выскочил на перрон, крутя головой в разные стороны. Вот он – патлатый парень. Добрый его попутчик, любезно уступивший на время их чаепития свое место. Кроме него – некому. Пока сидел на месте Светланы, имел прекрасную возможность покопаться в ее сумке. И ведь не побоялся, гаденыш, что пропажа может обнаружиться еще до высадки из вагона. Буквально в три прыжка он догнал быстро удаляющуюся худосочную фигурку с вихлявой походкой и схватил за рюкзачок, резко развернув на себя. От неожиданности парень охнул и, часто моргая, уставился на Михаила.

– Вот что, голубок, ты сейчас быстренько отдашь чужое, и я не стану сдавать тебя в полицию, учитывая твои прошлые заслуги передо мной. О’кей? – сказал он тихо, тоном, не терпящим возражений.

– Да я… – пролепетал парень, но Родин не дал ему договорить:

– Ты, ты. Быстрее. А то передумаю.