Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вот ведь кретин! – разозлился он на себя. – Что-то случилось. Что-то особенное, из-за чего сдержанная Александра трижды набирала его номер. Что-то случилось, а он, разнежившись и погрузившись в собственные чувства, словно проблесками молнии озаряемые сомнениями, забыл обо всем».
Он уже не оправдал возложенных на него надежд и не может возглавлять вверенную ему группу.
– Спасибо, Леша, разберусь, – произнес тем временем кто-то его собственным, Глеба, голосом.
Глеб прошел в школу. Оглядел пустую гостиную, где на столе сиротливо белели разложенные бумаги, и двинулся к Дининой комнате.
Реакции Динки можно было позавидовать. Она успела свернуть окно с игрой, едва он только прикоснулся к двери.
Динкина комната была образцом беспорядка. Покрывало на кровати смято, на нем валяется черная футболка с угрожающей надписью «The Truth is in Da’ Death»[6]. Вполне в Динкином духе. Стол тоже весь завален – диски, флешки и тут же всякие щипчики, отвертки, кусачки, куски проводов… Черт ногу сломит! То ли дело комната Глеба или Александры!
– Я только на минуту, – успокоил девочку Глеб, неодобрительно оглядывая беспорядок. Не ему и не сейчас делать ей замечания.
– Да? – Дина крутанулась на кресле, на котором умудрялась сидеть целиком, с ногами. Как есть маленький драный котенок.
– Я ищу Александру.
– А… – Дина широко зевнула, показывая действительно кошачьи мелкие белые зубки. – Так она уехала за рукописью.
– Одна? Никого не предупредив?
– Почему никого? – девочка хитро покосилась на Глеба. – Я вот в курсе. Это ты неизвестно где шляешься. А Саша тебя, между прочим, искала. Хотя на ее месте… – Дина замолчала, окинув Глеба взглядом с ног до головы.
Этот взгляд показался ему внимательным и совсем взрослым.
– Ты не петляй, куда Александра поехала? – требовательно спросил он, нахмурившись.
– Как это куда? – Девочка с невинным видом захлопала длинными густыми ресницами. – Конечно, к этнографу, у которого сборник с былинами… Так что, можно мне продолжать? Я, видишь ли, немного занята…
– Ага, – хмыкнул Глеб. – Опять мир спасаешь. Ну спасай уж, что с тебя взять.
Он вышел из комнаты, набирая Сашин номер. Не отвечает. Вот ведь напасть! И Северина нет. А чем бы ему Северин помог? Может, поехать за Александрой? Взять у Дины адрес… Нет, по дороге легко разминуться. Лучше подождать здесь. И чего он, собственно, беспокоится?..
Глеб подошел к окну, прислонился лбом к холодному стеклу. За окном уже была ночь. Темнота глядела ему в глаза словно с вызовом: ну как, а со мной тебе потягаться по силам?..
«Движение в Москве плотное, всяких придурков на дороге полно… Вот ведь дуреха, и что одна поехала?» – думал Глеб, сцепив пальцы.
Десять минут… Двадцать… Теперь он снова ругал уже не Сашу, а себя, коря за пренебрежение собственными обязанностями. Он должен был быть тут, рядом с ребятами. Мало ли что…
«Еду!» – решил наконец Глеб. Это было лучше, чем сидеть на месте, изнемогая от собственного бессилия.
И в этот момент в темноте послышался гул и мелькнул слабый отсвет фар.
«Ну, наконец!» – выдохнул Глеб. И тут же добавил, мысленно адресуясь к Александре: «Ну я тебе сейчас устрою!»
Она вошла в комнату – стремительная и легкая. Обычно аккуратно причесанные волосы растрепались, под мышкой девушка держала запыленный мотоциклетный шлем и бумажную папку.
– Что-то ты рано, – едко заметил Глеб, разрываясь между желанием вздохнуть с облегчением и на радостях обнять девушку и желанием тут же пригвоздить ее к стулу, а для надежности привязать веревкой и приколотить гвоздями… Мало ли что…
– Как получилось. – Александра застыла, словно наткнувшись на невидимую стену, и улыбка ее вдруг погасла. Чирк – и нет. – И тебя тоже, кажется, не было…
– Не забывай, я глава этой группы, и чтобы она как-то функционировала, необходимо соблюдать порядок, – произнес Глеб, чувствуя, что говорит что-то не то, но не в силах остановиться. – Так вот, я требую от тебя, чтобы впредь ты не проявляла самоуправства и самодеятельности.
– Ах, это самодеятельность?! – Александра отступила на шаг и с ненавистью уставилась на Глеба.
Воздух между ними словно сгустился. Казалось, еще чуть, и в нем засверкают молнии.
– А как еще? – Глеб с силой сжал спинку стула, так что она жалобно заскрипела под его рукой. – Почему ты поехала одна? Ты не можешь представить, что это опасно? Что я волнуюсь за тебя?
– Ты? Волнуешься? – Глаза Александры сверкали – то ли от ярости, то ли от внезапных слез. – Да ты ни за кого не волнуешься! Ни на кого внимания не обращаешь! Даже не видишь, что…
Она замолчала.
– Что я не вижу? – переспросил Глеб, искренне удивленный.
– Ничего!
Девушка стрелой выбежала из комнаты.
Глеб, чувствуя желание убить хоть кого-нибудь, с гневом повернулся к наблюдавшей с порога своей комнаты Динке.
– А я что? Я ничего, – пробормотала девочка, поспешно исчезая за дверью.
Глеб тяжело опустился на стул. Он все больше ощущал себя дураком. О чем это Александра? Чего это он не видит? «Может, поговорить с Евгением Михайловичем? Уж он-то наверняка все видит!» – мелькнула в голове мыслишка, но Глеб тут же отогнал ее от себя: нет, не стоит, точно мальчишка, во всем искать помощи взрослых. Он должен справиться сам. Или уйти.
Александра появилась в гостиной минут через двадцать. Она успела привести себя в порядок, а на лицо вернулось то же спокойное, немного отстраненное выражение.
– Вот ксерокопия былины из собрания этнографической экспедиции. Весьма любопытная вещь, если вспомнить о нашей Велесовой книге, – заявила девушка как ни в чем не бывало. – О ней тогда Дина сведения в Интернете нашла. Рассказать?
– Расскажи. – Глеб подвинул стул поближе и приготовился слушать.
– Конечно, расскажи! – Динка мигом (подслушивала, что ли?!) выбежала из своей комнаты и заняла любимое место в углу дивана.
– Былина о князе Владимире Красно Солнышко, княгине Евпраксии и богатыре Потоке Власьевиче, – проговорила Александра, опустившись в кресло. – Найдена в рукописном сборнике былин и сказаний этнографической экспедицией во второй половине двадцатого века. Сам сборник представляет собой кустарно переплетенную тетрадь. Оригинал был выкуплен экспедицией и до недавнего времени находился в краеведческом музее одного из городов Мурманской области. Рукопись принадлежит неизвестному автору из числа поморов, представляет собой компиляцию из целого ряда былин и сказаний. Судя по особенностям грамматики и лексики, ее сделали с намного более старого списка, предположительно датированного концом тринадцатого – началом четырнадцатого века. Судя по бумаге, составу чернил и манере написания, дошедший до нас вариант датируется концом шестнадцатого – первой третью семнадцатого века, к тому же времени относятся и оставленные на полях примечания, цифровые и буквенные обозначения. Состояние рукописи очень хорошее, степень сохранности высокая. События в былине приписываются времени правления Владимира Великого, но это общее место для многих текстов подобного рода.