Но дорога пронеслась под ним. Замелькали огромные верхушки сосен с угрожающе торчащими ветвями. «Это конец!» — подумал лейтенант, сжался в комок, подогнул ноги, прикрывая совершенно беззащитную корму, закрыл лицо рукавом…

Здесь в памяти зияет трехсекундный черный провал…

А здесь он уже стоит по колено в снегу на крохотной площадке между четырьмя могучими соснами…

Над ним синело небо, купол висел на ветвях. Где-то рядом уже раздавался стук металла о морозное дерево — снимали чей-то парашют или тело. Лейтенант потянул за стропы без особой надежды, и купол с мягким шелестом, струясь, стек к его ногам.

Подбежал солдат с топором.

— Не требуется, — сказал лейтенант. — Тут вам не там. Отрабатывал посадку в лес. Тютелька в тютельку.

Он собрал купол в охапку, закинул подвеску с «запаской» на плечо и пошел по глубокому снегу к поляне.

Небо было синее, солнце — яркое, снег — ослепительный. Казалось, вместо декабря наступил март. Вполне возможно, что вернулись и запели птицы.

Бросив купола, лейтенанты сошлись в круг и, размахивая руками, обменивались впечатлениями. Примерно так:

— А этот козел лысый летит прямо на меня, улыбается и ручкой машет! Ну, думаю, сейчас в стропы въедет, гад.

— А я шарю, шарю рукавицей, а это гребаное кольцо как провалилось!!! А потом — бах! — все само открылось!

И все это было густо пересыпано изощренным матом. Особенно радостно выражался лейтенант Ф.

К шумному лейтенантскому счастью подошел командир полка, который тоже прыгал в этот день.

— Это что за лексикон, товарищи офицеры?

— Да они первый раз, товарищ подполковник, — сказал начштаба.

— Вот оно что… Ну, поздравляю, — улыбнулся командир. — Может быть, «по второй» прямо сейчас?

— Да, да, да! — закричали лейтенанты. И только борттехник Ф., с ненавистью посмотрев на товарищей, сказал:

— Хорошего помаленьку.

— И то верно, — заметил командир.

Остаток дня все лейтенанты, за исключением лейтенанта Ф., мечтали о будущих прыжках. О сотнях оплачиваемых прыжков! За первый им полагалось по три рубля, но они знали, что отцы-командиры уже доросли до 50 рублей за прыжок, и это знание очень подкрепляло решимость новообращенных парашютистов. Однако на следующий день на прыжках с «Ми-6» разбился молодой лейтенант-десантник. Полк, построившись на полосе, провожал его, плывущего мимо, с синим лицом в открытом гробу. После этого все мечты о парашютной карьере прекратились. Когда летом наступило время очередных прыжков, инструктор Касимов не нашел ни одного лейтенанта-борттехника — кто обзавелся справкой, кто попросился в наряд, кто — его помощником. На аэродроме болтался один лейтенант Ф., который только что прилетел из командировки и не знал о готовящихся прыжках. Инструктор Касимов, пробегая мимо, коварно сказал:

— Фрол, помоги парашюты до борта донести.

Доверчивый борттехник пошел за инструктором, сам донес до борта предназначенный ему парашют, поднялся в грузовую кабину, увидел бледные лица пойманных летчиков и борттехников, снятые задние створки… Пока до него дошло, что он попался, вертолет уже оторвался от земли.

Но, к его удивлению, прыгать с легкоуправляемым тренировочным парашютом через снятые задние створки ему понравилось. Правда, все удовольствие чуть не испортил старший лейтенант К. Он сидел перед лейтенантом Ф. и, когда подошла его очередь, вдруг застрял у турникета, через который парашютисты выходили в небо. Лейтенант Ф. увидел, как двое мрачных представителей парашютно-десантной службы отрывают руки К. от поручней ограждения. Эта молчаливая возня показалась лейтенанту Ф. такой страшной (будто враги пытались выбросить несчастную жертву без парашюта), что ему захотелось пересесть назад. Наконец беспощадные товарищи победили. К. с воплем вылетел под хвостовую балку, где циркулярной пилой резал небо хвостовой винт. Когда лейтенант Ф., дрожа, встал и подошел к турникету, К. был уже далеко — безвольно повиснув под куполом, он летел куда-то за поля, за леса, воплощая собой всю безнадежность этого жестокого мира…

Лейтенанта тронули за локоть. «Не обращай на него внимания. Расслабься и получи удовольствие», — посоветовал ему добрый Касимов. И, неожиданно для себя, он послушался. Спокойно вышел, лег, распластавшись, на плотный воздух и затянул прыжок в теплом солнечном небе…

ГОЛОВА КАПИТАНА К

Тот же зимний день, 10 декабря, Южная площадка. Лейтенанты после первого прыжка, умиротворенные, как после бани, смотрят на продолжающиеся прыжки. Вертолет приземляется, забирает очередную группу, взлетает, выбрасывает, снова приземляется. Вот еще несколько летчиков стоят в полном снаряжении в ожидании вертолета. Все в шапках с опущенными и завязанными под подбородком ушами, и только капитан К., любящий порядок и безопасность, — в мотоциклетном шлеме. Он протягивает солдату фотоаппарат и просит запечатлеть. Солдат прицеливается, капитан позирует боком, чтобы в кадр попали оба парашюта — основной и запасной.

Отряд загружается в вертолет, машина уходит в небо. Народ внизу наблюдает, как из открытой двери выпадают черные точки, летят вниз, — над ними вспыхивают купола, человечки качаются под ними, плывут друг за другом.

Вдруг по толпе наблюдающих пробегает тревожный вздох. Когда над одной из точек раскрылся купол, от нее отделилась еще одна точка и полетела вниз. «Что это? — гадают в толпе. — Может быть, запаска отцепилась или унт слетел с ноги?»

Точка стремительно приближается к земле. Человек, от которого она отделилась, висит под куполом без движения. Предмет летит прямо на площадку. Несколько человек — в их числе и лейтенанты — бросаются бежать к предполагаемому месту падения неизвестного предмета. Кто-то уже рассмотрел в бинокль, что человек под куполом — в летных ботинках, а в этой группе все, кроме капитана К., были в унтах. Значит, разделился именно капитан К.

— И надо было ему фотографироваться перед взлетом! Вот тебе и сбылось! — кряхтят бегущие. — Может, при открытии стропы перехлестнулись и ему голову оторвало? И очень даже просто…

Предмет врезается в снег у самого края площадки. Все останавливаются. К месту падения осторожно приближается один, заглядывает в снежную воронку. Нагибается, запускает в снег руки… Все замерли, заранее трагически морщась.

— Голова капитана К.! — кричит он и поднимает над собой пустой мотоциклетный шлем.

НАБЕГАЮЩИЙ ПОТОК

Зима 1985 года. Близится Новый год. По всему фронту перестройки разворачивается наступление на алкоголизм. Государственные потоки радости резко пересохли, и армия перешла на внутренние резервы. И однажды вечером молодые борттехники попробовали нечто. Эту мутную жидкость — спирт, слитый из системы, — принесли друзья с «Ми-6». Гадость имела вкус фотопроявителя и запах резины. Но нужно же когда-нибудь начинать — и лейтенанты выпили противообледенительную смесь, закусив китайской тушенкой «Великая стена».