Четверка послушно уселась у входа в палатку. Это самые худшие, снова подумала Лалландра. Калондериэль, Джезриаладар, Эльбаннодантер и Альбараль – все уставились на нее голодными глазами, глупо улыбаясь. Ей ужасно захотелось зашнырять их землей. Она пошла следом за вождем, но Калондериэль догнал ее, схватил за руку и наклонился поближе.

– Пожалуйста, Далла, давай сегодня погуляем! Клянусь всеми богами на Луне, я видел тебя во сне все эти долгие недели!

– Что ты говоришь! – Далландра вырвала руку. – Надо меньше пить элдисского меда перед сном. Прими слабительное из трав, может, поможет.

– Как такая красотка может быть такой жестокой? Я готов умереть за тебя! Я исполню любое твое желание, готов сражаться с тысячью круглоухих или в одиночку убить самого свирепого вепря! Пожалуйста, назначь мне испытание! Что-нибудь по-настоящему опасное, и я сделаю это или умру за тебя!

– Ну и пустоголовый же ты!

– Я говорю как безумец, потому что сошел с ума от любви к тебе! Я столько лет люблю тебя! Я не посмотрел больше ни на одну женщину! Разве я не приносил тебе из Элдиса богатые дары? Пожалуйста, погуляй со мной хоть немножко. Если я умру от того, что ты не поцелуешь меня, моя кровь падет на твою голову!

– А если у меня заболит голова от твоих глупостей, к крови добавится еще и головная боль! Кел, в алардане полно женщин куда красивее меня. Выбери какую-нибудь и соблазняй ее, хорошо?

– О боги! – Калондериэль вскинул голову, и его лиловые глаза вспыхнули яростью. – Неужели любовь ничего для тебя не значит?

– Не больше, чем мясо для оленя. И я не хочу видеть тебя таким несчастным. Слушай, мы же дружим с тобой с тех пор, как были детьми.

В этом году Калондериэлю исполнилось семьдесят, он был красивым юношей, высоким даже для Народа, выше Далландры на голову, с такими светлыми волосами, что они казались белыми, а глаза посажены так глубоко, что походили на глубокий темный колодец. И все же одна мысль, что он поцелует ее или, того хуже, начнет ласкать, вызывала у Далландры такое же отвращение, как мысль о куске мяса.

– Кроме того, – продолжала она, – что скажут твои дружки, если я выберу тебя?

– Им придется примириться с этим. Мы бросили жребий, чтобы решить, кто первым начнет ухаживать за тобой, и я победил.

– Ты что? – Далландра влепила ему такую пощечину, что он чуть не упал. – Животное! Глист, сосущий внутренности у овц! Ты что думал, я буду польщена?

– Конечно. То есть я хочу сказать, разве ты не рада, что за тебя готовы умереть сразу четверо?

– Нет, если они разыгрывают меня, как кусок железа из Элдиса!

– Я же не это имел в виду!

– Конское дерьмо!

Он снова схватил Далландру за руку, наклоняя голову и приседая перед ней, точно птица, пьющая из ручья.

– Подожди, пожалуйста! Скажи хотя бы: ты кого-то любишь больше, чем меня? Если это так, я уеду отсюда. С разбитым сердцем, но уеду.

– Поскольку я вообще не люблю тебя, нетрудно найти того, кого я буду любить больше, но пока я никого не искала. Неужели твои мозги так затуманены, что ты не можешь мне поверить? Я тебя не люблю. Я вообще никого не люблю. Я не собираюсь выходить замуж. Вот тебе чистая правда. Больше мне сказать нечего. Не-че-го.

В его глазах вспыхнула ярость.

– Я не верю в это. Ну скажи мне: что я должен сделать, чтобы ты полюбила меня?

Она снова захотела выругаться, но тут ей в голову пришла идея получше.

– Я никогда не смогу полюбить мужчину, если он не будет мне равным в магии.

– Что за отвратительные вещи ты говоришь! Где ты найдешь мужчину, который знает магию? Это искусство для женщин.

– Так быть не должно. – Далландра слегка улыбнулась ему. – Мужчина может этому научиться, если у него есть характер. Просто у вас его нет.

Далландра снова вырвалась и ушла. Кел остался стоять на месте, яростно пиная траву. Она поспешила на берег озера, где в тени большой ивы сидели Нананна и Галабериэль, касаясь друг друга головами и о чем-то взволнованно разговаривая.

– Я как раз просила вождя оказать нам услугу, – сказала Нананна. – Это о вчерашнем видении.

– Конечно, мудрейшая, я отправлюсь на поиски этого человека. И возьму с собой сопровождающих. – Он немного подумал. – Как раз сейчас здесь один из купцов-круглоухих. Можно спросить его, не видел ли он чужака.

– Нет, – сказала Нананна. – Я понимаю, банадар, что это усложнит твою задачу, но лучше ты с круглоухим не разговаривай.

Галабериэль встревоженно взглянул на нее, потом кивнул в знак согласия.

– Возьми с собой Кела, ладно? – встряла Далландра. – Я хочу, чтобы он убрался с глаз моих долой.

– Ладно, ладно тебе. – Галабериэль отечески улыбнулся ей, приведя ее этим в ярость. – Он очень приличный мальчик, честное слово, дай ему только шанс.

Далландра скрестила руки на груди и уставилась на него. Галабериэль быстренько отвел взгляд в сторону и пальцами сделал знак против дурного глаза. Дурной глаз, конечно, был только мифом, но Народ считал этот знак очень полезным.

– Очень хорошо, Кел поедет со мной, – сказал Галабериэль. – Если нельзя разговаривать с круглоухим, подскажи мне, как искать чужака, мудрейшая.

– Приходи в мою палатку, когда станет темно. Ты загадаешь ему мою загадку, чтобы не ошибиться.

– Хорошо. – Галабериэль поднялся с травы. – Отвести тебя в палатку?

– Нет, но спасибо за предложение. Я посижу на солнышке.

Нананна дождалась, пока банадар отойдет подальше.

– И зачем ты разбиваешь сердце несчастного Кела?

– Я не люблю его.

– Я понимаю, но чем плохо иметь рядом приятного молодого человека, который согреет тебя зимними ночами?

Далландра сморщила носик и пожала плечами. Нананна засмеялась и потрепала девушку по плечу своей хрупкой лапкой.

– Как хочешь, дитя. Но холодное сердце может помешать заниматься магией, когда постареет и остынет еще сильнее.

– Может, и так, но я ненавижу, когда они трутся возле меня и тявкают, точно псы вокруг течной суки. Иногда я жалею, что не родилась уродиной.

– Вероятно, тебе жилось бы легче, но богиня облаков дала тебе красоту. Наверняка она знала, зачем это делает. И раз уж так получилось, я бы не стала с ней спорить.

Эта ночь была первой в череде бесконечных пиров. Каждый алар приготовил только одно блюдо, но зато в большом количестве, и выставил свою еду у палаток. Далландра сварила бульон из сушеных овощей, сильно приправленный бардекианскими пряностями. Народ слонялся от алару к алару, пробовал еду, болтал с друзьями. Далландра взяла деревянную миску и начала обходить лагерь, чтобы угостить Нананну ее любимыми блюдами. Старуха восседала на подушках у своего костра, лакомилась и встречала гостей. К концу алардана она повидается со всеми и наделит каждого своими мудрыми советами. Когда-нибудь роль мудрейшей перейдет к Далландре, но сердце ее было наполнено страхом, что она чересчур юна и не готова. Она никогда не сравняется с Нананной! Больше всего девушка боялась, что не оправдает доверия своего народа.