– Что это такое?

– На этом аппарате проверяют функцию плаценты, устанавливают полноту кровоснабжения сосудов плода. Это обследование обычно делают на более позднем сроке но, учитывая ваши обстоятельства, сделаем его сейчас. В направлении всё написано, – она подала ей листочек бумаги. – Таисья Семёновна, а когда вы поедете в Иркутск на кордоцентез? – спохватившись, поинтересовалась доктор.

– Я решила туда не ездить, потому, что аборт всё равно делать не буду, а прокол может спровоцировать выкидыш.

– Ну что ж, это ваше право.

Получив результаты исследования, Тася пошла на приём к гинекологу.

– Нужно ложиться в стационар, на Курнатовского, – прочитав заключение, сказала Виктория Викторовна. – Не очень хороший кровоток от плаценты к ребёнку.

– А почему туда, а не к вам? – встревожилась Тася.

– У нас нет барокамеры, а там она есть. Нужно подлечить плаценту. Я напишу записку заведующей отделением Ольге Николаевне. Обращайтесь напрямую к ней.

Тася поехала в гинекологическое отделение вместе с Александром. Оформив историю болезни, медсестра сказала, чтобы верхнюю одежду пациентка сдала на склад или отдала сопровождавшим её родственникам. Тася переоделась в халат, забрала пакет со всем необходимым и передала сумку с вещами мужу. Выяснив, в какую палату её определили и где находится кабинет зав. отделением, она поднялась на четвёртый этаж. Отыскала по табличке на двери кабинет заведующей, спросив разрешения, вошла. В комнате находились две женщины. Одна из них сидела за большим столом, заваленном папками с документами, что-то читала. Вторая, заглядывая в листок бумаги, быстро печатала на компьютере.

– Здравствуйте! Мне нужна Ольга Николаевна, – пройдя к большому столу в середине кабинета, промолвила Тася.

– Я Ольга Николаевна, присаживайтесь, – представилась Тасе сероглазая, средних лет врач, с приветливой улыбкой.

– У меня для вас записка от гинеколога из перинатального центра.

Врач взяла из её руки листочек бумаги, внимательно прочитала.

– Я сдавала анализ на хорионбиобсию, генетик мне поставил диагноз тетраплоидия. Но, так как ребёнок по УЗИ развивается нормально, допустили, что анализ показал мозаицизм, ограниченный плацентой, – Тася подробно изложила свою историю. Заведующая отделением внимательно, не перебивая, выслушала её.

Врач, что сидела за компьютером у окна, оторвалась от работы и тоже заинтересовалась рассказом пациентки. Позже Тася поняла, как ей не повезло, что именно в это время доцент кафедры гинекологии, кандидат медицинских наук Ахмедова Изольда Наумовна решила поработать в кабинете заведующей.

– Виктория Викторовна ставит вам фетоплацентарную недостаточность, это мы и будем лечить. А с остальным пусть генетики разбираются. Идите в палату, устраивайтесь, скоро придёт лечащий врач, осмотрит вас и сделает назначения. – Ольга Николаевна вызвала медсестру и велела проводить пациентку.

В палате, куда определили Тасю, лежали на сохранении две молодые беременные женщины, мамы которых, как потом, оказалось, были с Тасей одного года рождения. Одна их них, окружённая вниманием родных, капризничала, требовала то фруктов, то солёной рыбки, ела всё подряд, а потом страдала от токсикоза. Вторая девушка была одинокая, очень самостоятельная, говорила, что никакой муж ей не нужен и тайком от врачей бегала курить на балкон. С соседками Тасе не повезло: общих тем для разговора найти было трудно. Хорошо, что прихватила с собой роман Ольги Елисеевой «Екатерина Великая», который дочитать дома не хватило время.

Лечащий врач – Нина Юрьевна – пришла после обеда. Она записала необходимые данные, сделала назначения.

Два дня прошло спокойно, Тася сдавала анализы, принимала лечение, впервые побывала в барокамере. На третий день утром в палату заглянула медсестра и крикнула:

– Михайлова! Берите пелёнку и идите в смотровую. Там ведущие специалисты будут проводить обследование вновь прибывших.

Когда Тася спустилась на третий этаж, возле кабинета уже стояла очередь. Женщин приглашали для осмотра, называя фамилии. Наконец вызывали её.

Она вошла, огляделась… Посредине комнаты, напротив большого, ничем не завешанного окна находилось кресло, вокруг него стояли ведущие специалисты: Ольга Николаевна, доцент Ахмедова и начмед Голикова. Они слушали Нину Юрьевну, которая зачитывала историю её болезни. Начмед Голикова велела пациентке залазить на кресло. Тася поглядела на окна дома напротив и почувствовала себя узницей, которую равнодушные инквизиторы раздели и решили распять на виду у толпы. Подавленная, она постелила пелёнку и взобралась на кресло. Начмед с недоброжелательным лицом небрежно осмотрела её и велела одеваться. Нина Юрьевна закончила доклад, зачитав диагноз генетиков о тетраплоидии. Тася попыталась объяснить, что анализ, скорее всего, указал на мозаицизм, ограниченный плацентой, но Голикова грубо прервала ее, предложив выйти и подождать в коридоре. Через неплотно прикрытую дверь, Тася слышала, как Изольда Наумовна оживлённо читала лекцию своим коллегам:

«Тетраплоидия – редкий вариант хромосомных аномалий, при котором увеличивается полный набор хромосом…» – по голосу Тася слышала, как кандидат медицинских наук упивается возможностью донести до коллег недоступную для них информацию. Для себя ничего нового, кроме поверхностно выхваченных из интернета фраз, Тася не услышала. То, о чём говорила Ахмедова, она уже давно выучила наизусть.

Она ждала, что её позовут обратно, но выглянула медсестра и назвала фамилию следующей женщины. Почувствовав себя отработанным материалом, по которому вынесли вердикт и потеряли интерес, Тася ушла в палату. Легла на кровать, накрывшись с головой одеялом. На душе было мерзко. Она хотела во время осмотра получить больше внимания, помощи, ожидала, что ей расскажут, как избежать вреда, который может быть нанесён ребёнку. Но её заботы никого не волновали.

Через некоторое время палатная медсестра пригласила её в кабинет зав. отделением. Там присутствовали врачи в том же составе.

– Михайлова! Когда и где проходил консилиум по поводу вашей генетической патологии, – похлопывая по ладони свёрнутой в трубочку историей болезни, спросила Голикова.

– Консилиума не было. Мы с мужем решили оставить ребёнка, так как по заключению УЗИ он развивается нормально.

– УЗИ не всегда показывает пороки, – произнесла уже знакомую фразу начмед. – Всё ясно. Выйдите, лечащий врач сообщит вам наше решение.

Тася вернулась в палату. От злобного, презрительного отношения к ней, посмевшей оставить ребёнка, несмотря на медицинское заключение, хотелось выть. Отвернувшись к стене, стиснув зубами уголок подушки, стараясь, чтобы не услышали соседки, она тихо заплакала. Но побыть в одиночестве со своей болью ей не дали. Не прошло и часа, как пришла Нина Юрьевна и снова пригласила к заведующей. В кабинете, кроме Ольги Николаевны, никого не было. Тася прошла и села на стул. По лицу доктора было видно, что она растерянна и подавлена от того, что ей предстояло сказать.