«И долго ты еще так будешь тащиться?» – раздался мысленный голос Улуру, и в тот же миг Виракоча оказался рядом с другом на вершине красной, куполообразной горы. Гость с удовольствием огляделся: гора эта была невелика – она и на пятьсот метров не возвышалась над уровнем равнины, но почему-то здесь всегда возникало ощущение большой высоты и близости неба. И Виракоча любил эту махонькую «горушку» не меньше, чем свои неприступные Анды, а Улуру, посмеиваясь, говорил:

– Моя Улуру – самая первая и самая старая гора в мире! Потому-то она так притягивает всех. И вообще, Улуру – единственная гора, которая расположена под землей! – И Виракоча знал это. Знал, что она почти правильной дугой протягивается на два десятка километров и снова выходит на поверхность похожим каменным останцом, только значительно меньших размеров. Знал и то, что в глубине скрыты какие-то тайны. Сам же Улуру говорил, что там покоятся три его бессмертных предка, на что Виракоча с такой же улыбкой переспрашивал:

– Бессмертных? Покоятся?

А Улуру отвечал:

– Покоятся не только мертвые!

С виду Улуру был типичным представителем своего народа: широкое лицо с массивным носом, низкий лоб и большущая копна спутанных черных волос, спадающих прядями на лицо, делая его и так-то невысокий лоб уж вовсе «не сократовским». Ну и довершала картину простецкая красная рубаха и широченные белые – когда-то бывшие белыми! – брюки. И был Улуру умен, но как-то не так, как другие высоколобые интеллектуалы, а по-другому, и зачастую Виракоча, человек энциклопедических познаний, пасовал перед суждениями Улуру, перед его миропониманием. Улуру не был магом в обычном значении этого слова, но ему было открыто многое. Он не читал мысли собеседника, но всегда знал, с чем тот пришел, чего тот хочет. Вот и сейчас он спросил:

– Значит, ваш Наблюдатель потерялся в прошлом, и ты хочешь, чтоб я помог определить, где же он находится?

– Да! Если сможешь – помоги! Нам надо определиться…

– Но вы не можете! – утвердительно произнес Улуру. – И, видя утвердительный кивок Виракочи, добавил: – Эх, вы! Научились всяким новомодным магиям, а связь с предками потеряли! Позабыли предков, а ведь только они все знают! Только они. Пошли!

* * *

После таких предположений о Доке и камне все молча разбрелись по коридорам в глубине Мачу-Пикчу, осмысливая услышанное. Кэп вышел на балкончик и, рассеянно глянув на развалины города, на окружающие его скалы, вернулся в комнату. Там был один Иван Иваныч.

– Собираемся! Виракоча сейчас будет, и у него есть новости.

– Я здесь, а где остальные?

– Остальные сейчас будут. – Пройдясь по комнатке, Иваныч обратился к Кэпу: – Ты что-то хочешь спросить, я ведь вижу. Просто вы еще не научились пользоваться мыслью вместо слов… Спрашивай!

И Кэп смущенно произнес:

– Понимаешь, я давно хочу спросить про Виракочу. Как получилось, что этот человек стал основным героем эпоса и живым Богом народов Южной Америки? – Кэп вопросительно посмотрел на своего Звездного, но стремительно зашедший в комнату Виракоча сам ответил про себя:

– Когда живешь очень долго, когда ты намозолил глаза многим поколениям, когда древние столетние старики говорят, что когда он, старик, был мальчишкой, то Виракоча – то есть я – уже был таким, какой он и сейчас… И так много поколений подряд. Сам понимаешь, что если ты даже ничего не совершил, то все равно родятся легенды и предания. Ну, вот как эта: «В самом начале вообще ничего и никого не было, кроме всемогущего, вечно существовавшего Виракочи. Он жил в огромном черном «ничто», которое ему не понравилось, и поэтому он сотворил свет – ясный день. После этого он сотворил Землю. Виракоче было угодно, чтобы Земля была не пустой, лишенной всего живого, и он создал особый род людей – великанов и назвал их геоадами. Впрочем, Создатель не был удовлетворен этим творением. Ему показалось, что геоады слишком велики и неловки и вовсе не красивы, а еще они очень жестоки. Мало того, они не следовали наказам, которые он дал им. Поэтому Виракоче пришлось уничтожить неудавшееся племя людей и превратить их в камни. Вскоре на окаменевших исполинов Виракоча ниспослал сильнейший Потоп. Во время Потопа навеки скрылись под водой почти все следы первых людей, которых Виракоча сотворил и от которых он сам же отрекся и затем уничтожил. Их можно увидеть лишь на острове, который вы зовете Пасха, – Виракоча их там специально оставил в назидание потомкам.

Когда Ариман был весь сокрыт замерзшей водой, Виракоча снова стал созидать: сотворил Солнце, а затем Луну, а также другие планеты, звезды и созвездия. В конце концов он вновь попытался сотворить людей. Новым поколением человеческого рода творец остался доволен. Сотворенных мужчин и женщин Виракоча разделил на племена и народы, определив, на каком месте они должны поселиться. Тогда же Виракоча сотворил всех животных.

Виракоча дал людям не только родину и принадлежащие им земли, он составил для них законы. Так, он указал людям, как им надлежит жить и почитать его Создателя».

– М-да, – усмехнулся Кэп, – ничего не делай, живи несколько тысяч лет, и готово – ты Бог!

– Ладно, хватит трепаться! – прервал разговор Иваныч. – Делайте свое сообщение, товарищ Виракоча. Все собрались и ждут с нетерпением.

Виракоча, типичный краснокожий индеец, улыбнулся и сказал:

– Так особо-то и докладывать нечего. Тот, кого мы искали в далеком прошлом, давно находится среди нас, и для решения вопроса, как его извлечь, нам всем надо прибыть в Австралию, на одну загадочную горушку… Хозяин тех мест всех нас приглашает. – И, оглядев троих друзей, спросил: – Вы как, готовы?

На этот раз переброску из одной части света в другую Кэп с Тексом перенесли заметно легче, чем раньше, но все же оба на пару минут, «побледнев, позеленели», а стоящий рядом с Виракочей здоровенный лоб в красной рубахе понимающе улыбнулся и, увидев, что они пришли в себя, сказал:

– Пошли! – и двинулся по довольно покатой поверхности странной горы. Все двинулись следом и пересекли почти всю верхушку красной горы. Наконец хозяин вошел в небольшую пещерку и, подойдя к дальней стенке, коснулся ее рукой. Она сначала мелко задрожала, пошла волнами и исчезла. Из большого прохода ощутимо потянуло холодом, а луч света из открытого проема осветил начало широкой каменной лестницы, довольно круто уходящей вниз, в непроглядную темноту подземелья.

– Там, – Улуру показал рукой вниз, – никого из людей не было тысячу лет, а может, и больше! – И, повернувшись к Иванычу, спросил: – Темнота для них – не помеха? – Услышав отрицательный ответ, достал откуда-то – Кэп готов был поклясться, что прямо из воздуха! – современный электрический фонарь и пошел по скале куда-то в сторону. Остальные пошли следом.

После схватки с Дейнохами, после разрушения Арены и заточения своего физического тела в камень Док в образе Дейнохейруса – Ящера Страннорукого – уже с месяц бродил по бескрайним равнинам, и никто его не только не преследовал, но даже не искал. По крайней мере, он ни разу не ощутил потока внимания к себе. И это Дока-Дейноха озаботило, ибо могло означать только одно: он никому не нужен и глубоко безразличен, потому что никакого урона никому не нанес и реально никому не страшен. Все было впустую, все его телодвижения в этом мире были напрасными. За этот месяц Док наладил контакт с прежним «Я» Дейноха, и тот поведал, что самое страшное из того, что сделал Док, – это разрушение Установки. Она была лучшей и основной. Еще он сказал, что их непременно найдут, ибо они двое в одном теле, а следовательно, есть реальная угроза проекту. А вот подробно о самом проекте, кроме того, что Док уже знал, Дейнох ничего не сказал. Он знал, что таких Центров с Установками три. Но никаких деталей не знал и на других Установках никогда не был. Единственное, что было для Дока неожиданным, – это Молох. Когда Док спросил про Молоха, Дейнох, не задумываясь, ответил, что весь проект с Тираннозаврами затеял именно Молох, что именно он координировал работу всех Установок. И еще: это именно Молох придумал, как использовать захваченных из прошлого людей с наибольшим эффектом.