Он зубами откупорил бутылку и поднес ее к губам Тесс. – Пей.

– Но...

Она только открыла рот, чтобы возразить, как Зак уже вылил туда отвратительное на вкус спиртное.

– Выбирай, дорогая, – проглотить или задохнуться. – Он подложил руку под спину Тесс, приподнял ее и поднял бутылку еще выше. – Предлагаю проглотить, потому что, так или иначе, ты примешь лекарство. Благодарить меня будешь потом.

Она отчаянно сопротивлялась, упираясь здоровой рукой ему в грудь, но Зак был неумолим. В конце концов Тесс пришлось сдаться; она проглотила виски и задохнулась. Алкоголь обжег горло и пламенем двинулся к желудку.

– Ну погоди, Зак Маклейн, – прохрипела она. – Клянусь, я тебе отплачу за это.

– Мне нравятся отважные женщины.

Он снова поднес бутылку к ее губам наклонил и заставил ее пить, пока виски не закапало из уголков рта. Довольный тем, что она выпила достаточно, Зак отставил бутылку и присел на край постели. Уголком простыни он вытер ей подбородок.

– Поверь, я не из тех, кто зря расходует хорошую выпивку. Вынуть иголки чоллы – непростая задача.

Слезы ручьями текли из ее глаз, желудок горел. Тесс со злостью посмотрела на Зака. Если бы рука не болела так сильно, она бы высказала ему все, что думает о его пещерных методах лечения.

Зак пальцами осторожно вытер слезы с ее щек.

– Считай, что виски – это анестезия. Во время войны солдаты готовы были за несколько глотков виски продать мать родную, лишь бы уменьшить боль.

Постепенно боль в руке стала более терпимой. Хотя руку все еще жгло и кололо, Тесс показалось, что она становится как будто чужой. Вдруг Тесс почувствовала, будто ее несут нежные воздушные потоки. И очень захотелось спать. Ей очень, очень хотелось спать.

– Давай избавимся от чоллы, – сказала она, подавляя зевок. – Я хочу вздремнуть.

– Согласен, дорогая. У тебя было напряженное утро.

Тесс испуганно отодвинулась, увидев, что Зак снова тянется к бутылке виски. Но на этот раз, вместо того чтобы влить виски ей в горло, он смочил места уколов. Тесс охнула от жгучей, острой боли. Поморгав, чтобы убрать пелену слез с глаз, она увидела, как Зак достал расческу из кармана жилета.

Широко открытыми от изумления глазами она наблюдала, как он ловко вставил зуб расчески под иглу кактуса и вырвал ее.

– Фокус в том, чтобы игла не вернулась снова тебе под кожу. А теперь лежи тихо – я вытащу остальные.

Тесс закусила губу и уставилась в потолок, а Зак несколько раз повторил процедуру. Каждый раз, когда он выдергивал очередной шип, она испытывала благодарность к нему за то, что он заставил ее выпить виски, чтобы уменьшить боль.

Наконец Зак закончил работу.

– Ну вот, – сказал он, – твоей руке уже должно быть полегче.

– Намного, – признала Тесс со слабой улыбкой. – Извини, что я вела себя как ребенок.

– Ты вела себя отлично. – Он отвел локон с ее щеки, затем, забывшись, провел пальцами по щеке. – Видела бы ты, как я испугался, когда впервые столкнулся с чоллой.

Она с любопытством изучала его, не понимая, говорит ли он серьезно или просто дразнит ее.

– Не могу себе представить, чтобы ты плакал или чего-нибудь боялся.

Его лицо застыло, как маска.

– Еще немного виски, чтобы избежать заражения...

В тот самый момент, когда Зак поднял бутылку с виски, раздался женский голос:

– Эй, есть кто-нибудь дома?

Тесс и Зак замерли от неожиданности. Они еще не пришли в себя, как Джози Гудбоди уже сунула голову в спальню. Она переводила взгляд с одного на другую, не упуская ни одной детали: Тесс полураздета, Зак склонился над ней с бутылкой виски в руке.

Джози прижала сумку к груди.

– О Господи! – воскликнула она. – Все гораздо хуже, чем я предполагала. Гораздо хуже.

Тесс схватила простыню, сбившуюся к талии, и прижала ее к груди. Несмотря на боль в руке, она постаралась выпрямиться.

– Мисс Гудбоди, – проговорила она с трудом. – Какой сюрприз.

Джози Гудбоди вошла в комнату, сопровождаемая высоким человеком, похожим на пугало и одетым в блестящий черный костюм из тонкого сукна. Длинные бакенбарды обрамляли его худое лицо, а верхнюю губу украшали тонкие усики.

Зак поднялся с кровати и, заметно недовольный, посмотрел на нежданных гостей.

– Что вам тут нужно?

Джози Гудбоди расправила свои узкие плечи и выпятила подбородок.

– Я привела преподобного Тобиаса Миллера, странствующего проповедника, который как раз оказался в наших краях, чтобы он образумил вас. Помог вам понять свое заблуждение. – Она сморщила нос, принюхиваясь, как гончая, преследующая свою добычу. – Чем это пахнет?

– Спиртным, – важно произнес преподобный Миллер. – А ведь виски – корень всяческого зла.

Глаза Джози округлились от ужаса.

– Вы можете помолиться за этих несчастных грешников, преподобный отец?

– О возлюбленный Христос! – вскричал Тобиас Миллер, обращая глаза к небу. – Помоги этим грешникам раскаяться в их безнравственном поведении! Помоги им увидеть твой свет!

Дрожа от праведного гнева, Джози с укором ткнула пальцем в Зака.

– Мистер Маклейн, вы напоили эту молодую женщину, а потом совратили ее?

Прежде чем Зак успел ответить, Тесс икнула. Громко. Звук упал, как камень в тихий пруд.

Все взоры обратились на ее вспыхнувшее лицо. И она снова икнула.

– Это отвратительно! – возмущенно заявила Джози.

Священник обрушил всю силу своего гнева на Зака.

– Вы готовы сделать доброе дело для этой юной леди? Сделать из нее честную женщину?

– Убирайтесь! – приказал Зак. Голос у него был низкий, он едва сдерживался.

– Вы все неправильно поняли, – попыталась объяснить Тесс. – Все совсем не так, как вам показалось.

– У меня есть глаза, мисс Монтгомери. Не думайте, что вам удалось одурачить меня. Мы застали вас полуодетой в постели с мужчиной, в комнате пахнет виски. И что еще хуже, – сказала Джози, помахивая костлявым пальцем, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – это безобразие творится утром, даже полдень еще не наступил.

Тесс обреченно уставилась на женщину. А потом, сама не понимая почему, она совершила нечто непростительное. Она захихикала.

– Прекрасно! – Лицо Джози из красного стало темно-фиолетовым. Круто повернувшись, она вылетела из комнаты. Проповедник поспешил за ней.

– ...и никогда в жизни! – донеслись до Тесс слова миссис Гудбоди.

Странно, но Тесс почему-то стало очень весело. Она издавала странные звуки, не то икая, не то хихикая. Смутившись, она закрыла рот рукой, стараясь унять веселье. Но чем больше Тесс старалась быть серьезной, тем хуже у нее это получалось.