В: Что такое «росточь»?

О: Водороина, сэр. Овражек.

В: Труп тоже был найден неподалеку, верно?

О: Так точно.

В: Сундук был пуст?

О: Как ваш стакан, сэр. Правда, ходит одна небылица, Доркас вам расскажет. Мол, прежде сундук ломился от золота. Но она видела его открытым — все враки.

В: Мы ее спросим. Был ли у путников иной багаж?

О: Был, сэр. Большой кожаный баул и еще всякое. Но боле ничегошеньки не нашли.

В: Хорошо ль смотрели?

О: Десять человек искали, сэр. Да еще констебли. Шибко опасались найти еще мертвецов — ну как всех подстерегли да порешили? Кое-кто полагает, так оно и случилось, да только неведомо, где искать.

В: Тогда почему ж Дика не спрятали?

О: Не ведаю, сэр. Все загадка. Одни говорят, он всех умертвил, трупы закопал, а потом в отчаянье и на себя руки наложил. Другие считают, он был в сговоре с убивцами, но раскаялся, и ему заткнули рот — представили дело самоубивством, но шибко торопились и тело не спрятали.

В: В ваших краях пошаливают?

О: Благодаренье Богу, лет двадцать ни об чем этаком не слыхивали.

В: В таком разе ваша вторая версия не выглядит убедительной, мистер Паддикоум.

О: Мне тоже сумнительно, сэр. Я лишь повторяю, что люди говорят. Одно определенно: злодеянье свершилось там, где нашли кобылу и сундук. И я скажу вам почему, сэр. Проедь они еще чуток — и уже Даккум. Майский день, на улицах людно, их бы приметили.

В: Однако никто их не видел?

О: Ни един человек. Они не проезжали.

В: Другие дороги там есть?

О: Не для благоразумного путника с тяжелой поклажей. Да они и не знали тех дорог, ведь не местные. Пусть даже знали, иные пути не с руки, коль взаправду направляешься в Бидефорд.

В: Там об них справлялись?

О: Да, сэр. Но след уж остыл. Людный город, полно приезжих. Сыщики доктора Петтигрю вернулись несолоно хлебавши. На повторном следствии об том говорилось.

В: В ту ночь, что они провели под вашим кровом, не было ли какой свары, гневных слов?

О: Ничего, сэр.

В: Кроме мистера Бекфорда, их кто-нибудь посещал? Посыльный, незнакомец?

О: Никто, сэр.

В: Не опишете ль наружность мистера Брауна?

О: Да что ж, сэр… лицом свиреп, повадкой мягок.

В: Что, свиреп?

О: Скорее суров. Навроде ученого лекаря.

В: Как-то не вяжется с его занятьем. Ведь он, вы сказывали, купец?

О: Не могу знать, сэр. Лондон мне неведом. Там большие люди, нам не чета.

В: Но толст он иль худ? Какого росту?

О: Да все эдак средне, сэр. Но осанист.

В: Каких лет?

О: Пожалуй, около пятидесяти. Может, чуть больше.

В: Имеете что добавить к допросу?

О: Сейчас ничто на ум нейдет, сэр. Уверьтесь, важного не пропустил.

В: Хорошо, мистер Паддикоум, благодарю вас. Об следствии моем ни слова, как я предупредил.

О: Так я ж поклялся, сэр. Истинной церковью и королем. Слово мое олово. Я не сектант какой, не еретик. Хоть кого спросите.

Jurat tricesimo uno die Jul.

anno Domini 1736 coram me {165}

Генри Аскью

Суббота, мая 1-го дня

Общее собрание «Благотворительной корпорации» {165} распорядилось в пользу самого решительного преследования ее бывших директоров.

От лица Его Королевского Высочества принца Уэльского лорд Балтимор устроил обед для лорд-мэра и совета олдерменов Лондона на площади Гросвенор; приглашение на обед последовало в ответ на поздравления лорд-мэра и членов Совета, кои Его Королевское Высочество приняли с присущими Им одним знаками снисхождения и великодушия. Среди прочих любезностей он выразил свое сожаление, что принцесса не так хорошо говорит по-английски, чтобы на этом языке ответить на их поздравления, но что он будет отвечать за нее, а она вскоре непременно выучит язык, после чего поинтересовался у сэра Джона Бернарда, понимает ли тот по-французски и может ли поговорить с Ее Королевским Высочеством на этом языке. Изящно извинившись, сэр Джон обратился к олдермену Годсехоллу, который при содействии олдермена Лекесне в краткой и приятственной речи поздравил принцессу, снискав ее милостивый ответ.

В час ночи, а также в полдень предшествующего дня в Шотландии, в Очилских горах, имело место ужасающее землетрясение, разрушившее несколько домов и заставившее людей спасаться бегством. Землетрясение сопровождалось грозным подземным рокотом.

Понедельник, мая 3-го дня

Невзирая на урок, преподнесенный в прошлом месяце (см. Пятница, апреля 9-го дня), население Херефордшира снова разорило контору по сбору дорожной пошлины.

Вторник, мая 4-го дня

На заседании совета олдерменов, состоявшемся в ратуше, Денн Хаммонд, эсквайр, видный адвокат с Николас-лейн, был приведен к присяге на должность городского инспектора, за право занять каковую было им уплачено 3600 фунтов.

Среда, мая 5-го дня

Его Величество посетили заседание палаты лордов и дали королевскую санкцию на законопроект, предписывающий вынести на рассмотрение законопроект о натурализации принцессы Уэльской, а также санкционировали: билль о Женеве {165}, законопроект об улучшении уличного освещения в Лондоне, несколько законопроектов о дорогах, а также несколько частных биллей, общим числом 41.

В суде Маршалси в Саутварке рассматривался иск Уильяма Беркинза, плотника, к знаменитому Джулиану Брауну, известному также под именем Джулиано Бруно, итальянцу (чье свидетельство послужило в свое время единственным основанием для обвинения Уритбока, Берда, Раффета, Кэмпбелла и Чемберлена в ограблении доктора Ланкастера). Иск касался плотницких работ по убранству свечной лавки и пр. в Блумсбери, принадлежащих упомянутому Брауну. Признавая, что таковые работы были произведены, Браун в доказательство произведенной им оплаты предоставил чек, выданный им Беркинзу за работы, произведенные в 1731 году, переправив год на 1734. Суд нашел подделку очевидной и вынес решение в пользу истца, чек же был удержан судом, дабы послужить основанием для дальнейшего преследования по закону упомянутого Брауна, к полному удовлетворению всех присутствовавших в суде.