31 мая 1979 года было принято постановление Политбюро ЦК КПСС «Об образовании Немецкой автономной области». Возвращая мне документы, Лаптев передал, что председатель КГБ СССР Андропов объявил нам обоим устную благодарность за оперативную подготовку материалов и просил внимательно проконтролировать выполнение решения ЦК по практическому образованию автономной области.

В Казахстане в этом направлении начали проводить подготовительную работу, формировались структуры партийной и исполнительной власти будущей автономной области. Обком партии нового автономного образования должен был возглавить А. Браун, немец по национальности, известный в республике партийный и хозяйственный руководитель.

В период обсуждения проблемы создания автономии у меня состоялась памятная встреча с членом Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Казахстана Динмухамедом Ахмедовичем Кунаевым. Бобков попросил срочно прибыть в Кремль и доложить Кунаеву все материалы, касающиеся образования немецкой автономии. Внимательно просмотрев записки в ЦК и другие документы по созданию автономной области, Кунаев остановил внимание на приложении — географической карте.

— Кто нарисовал такие административные границы для немецкой автономии? Валихановский район Кокчетавской области не должен входить в состав ее территории, здесь находится святыня казахов — могила Чокана Валиханова! Вы знаете, кто такой Валиханов? — спросил он у меня.

— Да, прекрасно знаю.

— А откуда это знание?

— Я родился в этих местах, в Кокчетавской области.

Мое признание оживило наш дальнейший официальный разговор. Кунаев взял авторучку и тут же на географической карте изменил границы намечаемой немецкой области, исключив Валихановский район. Из этого факта можно судить, что в разрешении национальных проблем мелочей не бывает. При подготовке документов в ЦК мы с Лаптевым не сумели обратить внимание на такую оказавшуюся важной историческую деталь.

В конце беседы Кунаев обратился ко мне: «Что ты здесь, в Москве, сидишь? Возвращайся домой, в Казахстан, у нас председатель КГБ республики уже в возрасте, заменишь его». Я ответил, что недавно работаю в центральном аппарате, молод, не имею достаточного профессионального опыта. Понимал, что такое приглашение с его стороны было не чем иным, как проявлением восточной вежливости и снисходительности к молодому человеку.

Бывает же, получасовая встреча с таким человеком запоминается в деталях. В последующие годы (даже не могу себе объяснить, почему) я часто проводил жизненные аналогии между личностями Кунаев — Щербицкий, десятилетиями умело руководившими крупнейшими союзными республиками, с которыми так или иначе была связана моя жизнь.

16 и 19 июля 1979 года неожиданно для всех в городе Целинограде (ныне Астана, столица Казахстана) были инспирированы многотысячные митинги казахского населения с участием ветеранов войны и труда, студенческой молодежи, протестовавших против образования немецкой автономии в Казахстане. Основной лозунг звучал так: «Нет автономии для немцев на казахской земле!»

Местные партийные и советские работники, боясь потерять занимаемые посты на отходивших к автономии землях, распространяли негативное отношение к учреждению немецкой области. Инспираторы этих акций из числа коренного населения крайне недружелюбно проявили себя к трудолюбивому немецкому населению, которое приняли в годы войны, с кем делили кров и хлеб, а затем поднимали миллионы гектаров целинных земель. В тяжелые годы войны русские, казахи, украинцы в Казахстане проявили яркие примеры дружбы и интернационализма, подобные я с детства видел и в нашем селе. Тогда проявлений вражды к высланным народам, шовинизма или национализма, даже на бытовом уровне, ни у одной нации не отмечалось.

Вопрос о создании немецкой автономии так и остался неразрешенным. Информация о целиноградских событиях, выполненные с мест проведения массовых демонстраций фотоснимки докладывались М. Суслову, второму секретарю ЦК КПСС. По его указанию реализация постановления Политбюро ЦК об образовании немецкой автономии в связи с публичными выступлениями казахского населения была приостановлена. Л. И. Брежневу было решено не докладывать, чтобы не волновать Генерального секретаря ЦК сообщениями о националистических проявлениях в благополучном и многонациональном Казахстане, где он ранее руководил республиканской партийной организацией. Кстати, у Л. Брежнева и Г. Цинева в годы Великой Отечественной войны семьи нашли приют в Казахстане, где жили в эвакуации.

Нерешенность и невежество в межнациональных отношениях — это, по сути, подрыв и разрушение главных устоев любой государственности. Целиноградские события обнажили первые сигналы зарождающейся нездоровой тенденции: «Казахстан — для казахов» (хотя в рабочем классе республики казахов было всего 2 %), усилили бытующие высказывания о том, что казахстанская целина кормит всю страну. Подобные опасные явления проникнут в общественно-политический климат других союзных республик. Долгое время в стране создавалась видимость беспроблемности и благодушия в межнациональных отношениях.

В союзном масштабе в решении назревающих межнациональных отношений не существовало внятной национальной политики, должной системы и последовательности. Например, вышло постановление Политбюро ЦК КПСС, которое обвинило Казахстан в национализме, но вскоре было отменено.

По линии органов КГБ продолжалось внесение в ЦК предложений о целесообразности восстановления автономии для немцев в Поволжье, где республика существовала до войны. Кстати, в Саратовской и соседних с нею областях осваивались новые земли, требовались рабочие руки. Здесь уже присутствовала поддержка местными руководителями восстановления немецкой автономии, приезда немцев на жительство. Но в Политбюро ЦК на такие варианты не пошли даже в период демократических преобразований горбачевской перестройки.

Сотрудниками моего отдела прорабатывался вариант создания немецкой национальной автономии в Алтайском крае, где компактно в нескольких районах проживали советские немцы. Если бы были приняты рекомендации КГБ в высших инстанциях ЦК, то проблема немецкого населения в нашей стране не была бы такой болезненной, как в целом у других депортированных народов. В отделе оперативной работой по так называемой немецкой линии занимались майор А. Пышкин и лейтенант А. Кичихин, всего два сотрудника. При обсуждении оперативных задач не раз возникало обоснованное суждение: почему руководство СССР, оказывая огромную и всестороннюю помощь ГДР и другим странам социалистического лагеря, не может решить проблему ликвидации последствий войны и восстановления гражданских прав для советских граждан немецкой национальности? В звании подполковника А. Кичихин в горбачевское время вышел на Красную площадь с лозунгом поддержки национальных требований советских немцев, с протестом, почему не решается проблема восстановления справедливости в отношении немецкого населения. Скажу прямо, его поступок — невероятный и недопустимый для поведения сотрудника любой спецслужбы; но жаль, что такому примеру не последовал ни один аппаратчик ЦК или правительства, может быть, наша страна была другой.

Мой казахстанский земляк А. Браун, несостоявшийся лидер коммунистов при создании автономии, живет в ФРГ. В переданной мне книге «Целина» он отмечает, что вызванный в СССР в результате необдуманной перестройки хаос создал благоприятную почву для сведения счетов, решения силой давно назревших проблем в межнациональных отношениях. Все призывы и действия руководства, по мнению Брауна, были похожи на «метания загнанной стаи волков, окруженных красными флажками».