– Но я не хочу лучше тебя узнавать, – возразила Холли.

– Холли, немедленно извинись! – приказал Руфус.

– Не буду, – бросила в ответ его дочь.

– Ты сделаешь это, черт побери, – твердо произнес он.

Холли обиженно посмотрела на Габриэллу, очевидно, поняв, что зашла слишком далеко.

– Извини, – неискренне пробормотала девочка. – Но она не может приказывать мне, что я могу делать, а что нет…

– Холли, прекрати!

Его терпению подошел конец. Судя по неодобрительному взгляду Габриэллы, он вел себя с дочерью неправильно.

Но Холли всегда была его уязвимым местом. Мать бросила ее, когда она была совсем маленькой, и он пытался это компенсировать. Возможно, он слишком переусердствовал, потому что дал понять дочери, что она была его слабостью.

– Габриэлла пытается быть к тебе добра, но ты этого не заслуживаешь, когда так себя ведешь, – сердито произнес Руфус. – Что скажешь, если я привезу тебе из Нью-Йорка подарок? – спросил он, видя, что его дочь по-прежнему хмурится.

– Какой подарок? – подозрительно спросила Холли. – Ты же знаешь, единственное, чего я хочу, это пони.

– Я сомневаюсь, что папа сможет привезти тебе из Нью-Йорка пони, – сказала Габриэлла. – Разве то, что папа вернется, уже само по себе не подарок?

Холли неуверенно посмотрела на нее.

– Да, но…

– Вот видишь, Руфус. – Габриэлла улыбнулась мужу. – На этот раз Холли может обойтись, без подарка.

– Я этого не говорила! – негодующе воскликнула Холли.

– Я уверена, что твой папа будет слишком занят во время этой поездки, чтобы искать для тебя подарок. Не так ли, Руфус? – спросила Габриэлла.

Руфус не знал, о чем был весь этот разговор. Он лишь понял, что Габриэлла была против того, чтобы он привозил Холли подарок в качестве компенсации.

Прежде его дочь тоже не отличалась сговорчивостью, но не было ни разу, чтобы он не привез ей подарок из командировки. Хотя вмешательство Габриэллы пришлось ему не по душе, он был благодарен ей за то, что она положила конец этому спору.

– Думаю, Холли, тебе лучше подняться наверх и вымыть руки перед чаем, – сказала она.

Холли неуверенно посмотрела на обоих взрослых, не зная, что делать дальше. Габриэлла поняла, что хотя девочка была очень избалованной, но ее вины в этом не было. Впрочем, Руфус тоже был не виноват. В конце концов, он семь лет в одиночку воспитывал дочь, что было нелегкой задачей. Без материнской любви Холли росла неуправляемой, и ему приходилось ради спокойствия их обоих осыпать ее дорогими подарками. Так было проще.

Даже у такого умного и решительного мужчины, как Руфус, было уязвимое место. Его дочь.

– Думаю, ты должна извиниться и перед папой тоже, – мягко добавила Габриэлла.

Холли смущенно посмотрела на отца, словно прося у него совета. Было очевидно, что она не привыкла к такому обращению.

Руфус понятия не имел, как вести себя дальше в такой ситуации, и потому молчал. Он не знал, почему Габриэлла защищала его перед Холли. Ему казалось, что такая женщина, как она, должна была радоваться его неспособности контролировать собственную дочь…

– Твой папа ждет. Холли. – твердо сказала Габриэлла.

Тяжело сглотнув, Холли неуверенно посмотрела на нее, затем печально улыбнулась отцу.

– Прости, пап, что нагрубила тебе, – хрипло произнесла девочка, затем бросила на Габриэллу гневный взгляд. – Но ты не думай, что папин отъезд дает тебе право мной командовать.

– Дает, Холли, – твердо произнес Руфус.

Нахмурившись, она посмотрела на него.

– Но…

– Если Габриэлла велит тебе что-то сделать в мое отсутствие, ты должна будешь ее послушаться.

– Но она мне не мать…

– Да, но она взрослый человек, живущий в этом доме, – настаивал он. – Поэтому ты должна относиться к ней с должным уважением.

Девочка постояла несколько секунд в нерешительности, словно борясь сама с собой, затем повернулась и выбежала из комнаты.

Габриэлла глубоко сомневалась, что она пошла мыть руки.

– Спасибо, – сказала она Руфусу.

Он нахмурился.

– За что?

– За то, что поднял мой авторитет в глазах Холли. – Она пожала плечами. – Учитывая твое отношение ко мне, я не уверена, что тебе хотелось это делать, но я бы полностью потеряла уважение Холли, если бы ты встал на ее сторону.

Холли, как и ее мать Анджела, обычно закатывала истерику или впадала в ярость, чтобы добиться своего. Возможно, в этом была его вина, признал Руфус. Но Холли была его единственным ребенком, который к тому же рос без матери, и он сам не заметил, как избаловал ее.

Он осторожно посмотрел на Габриэллу, все еще удивленный тем, что для нее интересы Холли были на первом месте.

– И как я к тебе отношусь? – отрезал он.

Девушка поморщилась.

– Наверное, было бы лучше, если бы мы сейчас не стали касаться этой темы.

– Возможно, – согласился он, глядя на нее сквозь прищуренные веки. – Но судя по твоим словам, ты считаешь, что я балую Холли.

Габриэлла пожала плечами.

– Сейчас ей всего семь, Руфус, но если ты будешь продолжать в том же духе, то к семнадцати годам из нее вырастет настоящее чудовище.

Его губы искривились в усмешке.

– Уж кому как не тебе об этом знать!

Габриэлла напряглась. Он не мог спокойно с ней разговаривать, не отпустив какой-нибудь обидный комментарий в ее адрес.

Она уставилась на него немигающим взглядом.

– Согласно твоей теории, в семнадцать лет я была алчной охотницей за состоянием потому, что в детстве меня недостаточно баловали.

– Не помню, чтобы я говорил об определенном возрасте, – отрезал он. – Кстати, куда ты исчезала сегодня днем?

Этот неожиданный вопрос сбил Габриэллу с толку. Под его оценивающим взглядом у нее на щеках проступил румянец.

– Откуда тебе известно, что я уходила? – спросила она.

– Ты работаешь в «Грешемс», Габриэлла, а я знаю обо всем, что там происходит, – заверил ее Руфус.

– Что ты хочешь знать? – уклонилась она от ответа.

Руфус, наверное, думал, что она снова встречалась с Тоби, но Габриэлла не собиралась ему говорить, где она была в действительности. Это было ее дело. Руфус обо всем узнает в свое время. Его губы сжались в тонкую линию.

– Не пытайся играть со мной, Габриэлла. Чтобы там ни наговорил тебе Тоби, вам не удастся меня обобрать, – заверил ее он.