Вове показалось, что за ним неотступно следуют два каких-то странных человека, с низко надвинутыми на лица капюшонами. Но, увидав лётчика, они быстро скрылись за столбами снежной пурги.

Конечно, это были Гвоздь и Бочка. Но Вова этого не знал. Может, он и видел их когда-то, просто не обращал внимания.

– Зуб даю, это он! – прошептал Гвоздь, жадно глядя на Вову.

– Да как его схватишь? – с досадой откликнулся Бочка. – Момент неподходящий. Вон ещё кто-то идёт.

И правда, в это время из густо падающего снега появился Худой Дядя. Он шёл, согнувшись крючком, как лошадь, уныло покачивая головой.

Гвоздь и Бочка попятились и скрылись в тёмных воротах.

Грустный дядя тащил за собой низенькую тележку, на которой гордо стоял большой зеркальный шкаф. В зеркале отражались улица и беспокойный танец снежинок. Позади шкафа шла Толстая Тётя и немножко поддерживала этот шкаф руками.

Она с решительным видом поглядывала по сторонам, как будто из любого переулка могли выскочить разбойники и отнять у неё этот чудесный зеркальный шкаф, чтобы потом самим смотреться в высокое зеркало.

Грустный дядя на минуту остановился, чтобы хоть немного отдышаться, и в этот момент Вова увидел в зеркале какого-то малыша.

Наверное, это был самый глупый малыш на свете. Пальто ему было почти до пят. Из-под пальто торчали огромные ботинки. Уныло болтались длинные рукава. Если бы не оттопыренные уши, вязаная шапка съехала бы ему на самый нос. А рядом с малышом на тротуаре стоял… жёлтый чемоданчик.

Вова не выдержал и, схватившись за живот, громко захохотал.

Малыш в зеркале скрестил на животе свои длинные коричневые рукава и тоже захохотал.

Вова удивился и подошёл поближе.

Ой! Да ведь это был он сам – Вова Иванов.

Голова у Вовы закружилась. В глазах потемнело.

Зеркальный шкаф уже давно перебрался на другую сторону улицы, а Вова, бледный от ужаса, всё ещё стоял на том же месте.

«Что это со мной? Неужели пилюля? Зелёная… – со страхом подумал он. – А вдруг мама заругается, что я маленьким стал? Я сейчас ей позвоню…»

Вова достал из ранца свой телефончик. Он уже хотел набрать мамин номер и вдруг замер, в растерянности глядя на телефон.

– Двести пятьдесят… – дрожащими губами прошептал он. – А может, и не двести пятьдесят. Забыл, забыл…

Вова долго стоял, стараясь вспомнить номер телефона, но так и не вспомнил.

Ноги у него до того озябли, что он испугался, как бы они не примёрзли к снегу.

Уже смеркалось. Снежинки стали совсем серые.

Вдруг Вова невольно вздрогнул. Опять появились эти таинственные незнакомцы в капюшонах. Крадучись, они приближались к Вове. Вот-вот схватят…

Вова заковылял к большому грузовику. Около него, согнувшись, стоял засыпанный снегом шофёр и подвинчивал какую-то гайку.

На заборе сидели мальчишки и жадными глазами смотрели на шофёра.

Шофёр выпрямился и отряхнулся. Во все стороны от него полетел снег.

– Это знаешь что? – сказал шофёр Вове и показал ему большой гаечный ключ.

– Знаю! – поспешно ответил Вова и добавил: – Я вот недавно сам себе велосипед починил.

– Ну, если сам велосипед починил, – с уважением протянул шофёр, – тогда вот что, брат. Подержи-ка минуточку ключ… Вот в таком положении.

Шофёр на животе уполз под грузовик. Вова поспешно поставил чемоданчик на снег, ухватился за рукоятку ключа и забыл обо всех своих огорчениях. Он гордо посмотрел на засыпанных снегом мальчишек, сидевших на заборе.

Ключ был большой, чёрный и очень холодный. Вова сжимал его изо всех сил, но ключ становился всё тяжелее и холоднее и тянул Вовины руки вниз. Вдруг ключ выскользнул у него из рук и упал прямо на ногу шофёра, торчавшую из-под грузовика.

– А!.. – ужасным голосом сказал шофёр. – Прямо на мозоль!

– А ну, ребята, помогите мне! – крикнул он мальчишкам, сидевшим на заборе, и добавил: – А ты домой иди. К мамке. Тебе спать пора.

Засыпанные снегом мальчишки свистнули от восторга и спрыгнули с забора. А Вова, втянув голову в плечи, поспешно свернул за угол.

«Они люди, а я нет!.. – думал он, изо всех сил стараясь не зареветь. – Да я, может быть, сам гайки заворачивать умею. Вот как приму сейчас красную пилюлю… Она у меня тут, в чемоданчике. Тогда узнаете…»

Вова оглянулся. Переулок был тёмный, кривой и незнакомый. По нему огромными шагами шли какие-то необыкновенно высокие люди.

Люди были высокие, как деревья, высокие, как башни. Вова почти не мог разглядеть их лица – они исчезали в крутящемся снегу. Все эти люди шли и не обращали на Вову внимания. Они, конечно, думали, что Вова самый обыкновенный мальчик, поджидающий свою маму.

Но зато теперь на Вову смотрели все водосточные трубы. Они смотрели на него со злорадством, открыв свои круглые чёрные рты, и дразнили его белыми ледяными языками.

Вове стало страшно.

Он побежал по переулку, но вдруг поскользнулся на тёмном обледенелом тротуаре и упал, нелепо взмахнув длинными рукавами. Он проехал ещё немного на животе и остановился, ухватившись за колёса какой-то детской коляски. Он попробовал подняться, но почему-то ноги его стали совсем слабыми и сами сгибались в коленях.

В это время из глухих ворот появились опять эти таинственные люди-тени. Увидев Вову возле коляски, они бегом бросились к нему.

– Хватай его, Бочка! – прошептал Гвоздь и в тот же миг растянулся на скользком льду. – Подходящий момент! Никого из взрослых поблизости…

– Пальтишко что-то великовато, – засомневался Бочка.

– А шапка, шапка, не видишь, что ли? И собачка на ней, глазки-бусинки! – Гвоздь попытался встать, но руки и ноги у него разъехались в разные стороны.