49-я танковая бригада 2 июля должна была находиться в резерве командира корпуса в районе н/п Юрские Дворы. Но арьергард бригады из 6 танков и взвода автоматчиков с утра и до 19 часов был вынужден вести бой с перешедшим в наступление из района Муравский Шлях на Баранчик противником. Атака немцев была успешно отражена, противник потерял 6 танков, 4 орудия и до 200 солдат и офицеров.

1-я гвардейская танковая бригада также отбивалась от немцев в районе Мишино, отм. 219,3. За день боя 1 гв. тбр было уничтожено до батальона пехоты противника, 2 тяжелых орудия с тягачами, 2 противотанковых орудия, 2 миномета, один броневик.

Реактивные минометы 307 огмд составляли огневой резерв командира корпуса, находились в районе Хитрово и в боях в этот день не участвовали[38].

Таким образом, для 1-го танкового корпуса день 2 июля прошел в локальных столкновениях с наступающими германскими частями. Соединение генерала Катукова, с ходу вступив в бой, безусловно, показало себя в боях гораздо лучше несчастного 16-го танкового корпуса. Но инициатива была у немцев, а наши танковые бригады действовали разнонаправлено, выдвигаясь в предполагаемые районы продвижения противника. Поставленная 1 тк задача выполнена не была.

Существенной проблемой, затрудняющей маневр и боевые действия наших войск, стало господство на ТВД германской авиации. 1-й и 16-й танковые корпуса прикрывал 3-й истребительный авиакорпус генерал-майора Е.Я. Савицкого. Но существенной поддержки с воздуха не было. Изредка над полем боя появлялось 2–3 наших истребителя, но это было несравнимо с десятками германских самолетов различного назначения, «обслуживающих» любые тактические ситуации, которые моделировали стратеги вермахта. По воспоминаниям командира 1 тк М.Е. Катукова: «Были моменты, когда по ходу событий мы могли перейти в контратаку, нанести ответный удар гитлеровцам, потеснить их, но тут же появлялся над нашими боевыми порядками зловещий рой фашистских самолетов. Немцы бомбили нас так жестоко, что о каком-либо продвижении вперед и думать не приходилось. Щели, окопы — одно спасение и защита.

Острое положение на нашем участке, судя по всему, волновало не только штаб фронта, но и Ставку Верховного Главнокомандования. Из штаба фронта чуть ли не каждые пятнадцать минут спрашивали: „Доложите обстановку… Держитесь во что бы то ни стало… Не пропустите противника!..“

Это говорило о том, что оборонительным рубежам в междуречье (пространство между реками Кшень и Олым. — Примеч. авт.) придавалось особое значение. К тому же в первый день, едва мы обосновались на междуреченских рубежах, звонок из Ставки:

— Как дела? Где проходит ваш передний край?

Коротко докладываю обстановку, называю местные предметы, обозначенные на карте, поясняю:

— Рубежи удерживаем, а для контрудара сил не хватает. Немцы несут большие потери, но их атаки не ослабевают… Атакуют с земли и с воздуха…

Взываю в надежде, пожалуй, и беспочвенной, но все-таки взываю — может, войдут в наше положение и выручат:

— Бомбежки страшные, голову от земли не оторвешь. Было бы здорово, если бы на наш участок сегодня же подбросили истребителей.

Из Ставки переспрашивают:

— Говорите, бомбежки? Сколько самолето-вылетов предпринял противник на наши позиции?

Отвечаю. Жду, что услышу: „Подкинем вам самолеты“. Но об истребителях в Москве молчат»[39].

В тот период находившемуся в гуще сражения командиру 1-го танкового корпуса было совершенно невдомек, что участок ответственности 13-й армии на 2 июля был чуть ли не самым благополучным среди наших объединений, атакованных вермахтом согласно плану операции «Блау».

В полосе 40-й армии обстановка продолжала осложняться. 2 июля крупные силы пехоты и танков, заняв Горшечное и Старый Оскол, перехватили пути отхода войск левого крыла этого объединения. Как уже упоминалось ранее, противотанковый район у н/п Касторное продолжала удерживать 284-я стрелковая дивизия с приданными ей частями усиления. Восточнее Горшечного и Старого Оскола сражались потерявшие между собой связь части 4, 17-го и 24-го танковых корпусов, которые в мыслях нашего командования составляли оперативную группу генерал-лейтенанта т/в Я.Н. Федоренко, созданную для разгрома 48-го танкового корпуса вермахта (ударный «кулак» которого составляли 24 тд, 16 мд и мд «Великая Германия». — Примеч. авт.).

4-й танковый корпус 1 июля вместо блестящего флангового удара продолжал вести начатый накануне изнурительный бой с ударной группировкой врага. Достаточно сказать, что против 102-й и 45-й танковых бригад противник двинул до 250 танков и бронетранспортеров. Когда немецкая техника оказалась в зоне прямой видимости, две наших танковых бригады предприняли совместную «лобовую контратаку». Но немецкая группировка от боестолкновения «увернулась» — отошла назад, а затем, обрушив на наши позиции ураганный огонь из пушек и минометов, совершила фланговый обход бригад 4 тк юго-западнее Горшечного. В конце концов германскому командованию умелым маневрированием своих войск удалось разделить 45-ю и 102-ю танковые бригады, против каждой из которых действовало не менее 100 вражеских танков, бронетранспортеров и бронемашин.

45 тбр, имевшая на вооружении тяжелые танки KB, подбив до 32 бронеединиц противника, под давлением врага была вынуждена отойти в южном направлении.

102 тбр, получившая приказ командования «удерживать Горшечное во чтобы то ни стало», продолжала вести неравный бой, взаимодействуя с 67-м и 147-й танковыми бригадами и остатками 31-й мотобригады 17-го танкового корпуса.

4-я мотострелковая бригада 4 тк после изнурительного марша (перебрасывалась на ТВД двумя эшелонами и частично пешим порядком. — Примеч. авт.) 1 июля только вступила в сражение, пытаясь овладеть юго-западной окраиной населенного пункта Быково. В 04.00 454-й мотострелковый батальон (бригады) после успешного боя занял Немчиновку и организовал оборону н/п, ожидая подхода основных сил бригады. Когда прибыла вся 4 мсбр, наступать ей уже не пришлось, так как немецкая ударная группировка сама стала атаковать наши позиции.

Весь день 1 июля мотострелки держали оборону, подбив 11 танков и 3 бронетранспортера противника.

2 июля в 4-й мотострелковой бригаде стали кончаться боеприпасы. Волею судьбы и командования Брянского фронта к бригаде были ближе не соединения и части 4 тк, а 24-й танковый корпус. Его командир в помощи 4 мсбр боеприпасами отказал. Тогда комбриг 4 вечером 2 июля приказал всем частям бригады отходить на Бекетово. Но организованного отступления не получилось. Преследуемая германскими танками и мотопехотой 4 мсбр мелкими группами отходила на восток.

К вечеру 2 июля кончилось и сражение 102-й танковой бригады за Горшечное. К 22.00 2 июля, после трехдневных непрекращающихся боев, «когда основная сила бригады погибла, боеприпасы кончились, 102 тбр начала организованный вывод из боя и остатки ее (540 человек вместе с оставшимися в строю ранеными) пошли на соединение с 45 тбр в район Терехово»[40].