Иван Афанасьевич. Думаешь, Эдитке?

Вера Михайловна. А что! Может, нашла себе кого!

Появляется Эдита Ивановна. Она в длинном халате. Голова замотана полотенцем.

Эдита. Как у вас хорошо пахнет! Здравствуйте. Ух ты! Розы! Откуда?

Вера Михайловна. Тебя хотели спросить! От поклонника?

Эдита. Мама, какие поклонники! У меня пять лет приличной роли не было. Я уж и забыла, как розы пахнут… Два года «Трех сестер» поставить не можем! Все спонсора ищем. А какой бы я была Ольгой! (Перевоплощается.) «…Сегодня утром проснулась, увидела массу света, увидела весну, и радость заволновалась в моей душе, захотелось на родину страстно… В Москву…»

Вера Михайловна. Значит, цветы от Юрки.

Эдита. Черта с два!

Вера Михайловна. Я тебе всегда говорила: опомнится, закодируется и прощения будет просить, никуда не денется… Помнишь, когда он за тобой ухаживал, все свое лейтенантское жалованье на цветы убухивал!

Эдита. Мама! Откуда у него такие деньги! Он же теперь… Сама знаешь… Похмелиться не на что. Слава богу еще, если не посадят.

Вера Михайловна. А этот фуфел, который у вас полтеатра под спортзал арендует? Сама говорила, он на тебя глаз положил…

Эдита. Мама, ну что за выражения – «фуфел»?! И мало ли кто на меня что положил… (Осеклась, видя, как Виктор ухмыляется.) Вряд ли… (Разглядывает букет.) Ой, там что-то внутри тикает! (Протягивает руку.)

Кабулов. Стоять! Ничего не касаться!

Эдита. Почему?

Кабулов. Вдруг бомба! Нам, личному составу, доводили, что бомбы в самые разные места теперь кладут…

Виктор. М-да, Раджива Ганди тоже с помощью букета грохнули.

Вера Михайловна. Чепуха! Кто нас будет взрывать?

Кабулов(разглядывая букет). Вас, может, и нет. А вот могли что-нибудь перепутать. Тут недавно брокера застрелили… Он у друга машину на день взял, а друга заказали… У вас кто сосед?

Вера Михайловна. Банкир. Он у академика Червякова квартиру купил…

Кабулов. Вот!

Иван Афанасьевич. Ничего не трогайте, я сейчас… (Убегает в кабинет.)

Эдита. Надо милицию вызвать!

Кабулов. А я кто?

Эдита. Я про этих – маски-шоу… Спецназ.

Возвращается Иван Афанасьевич. В руке у него прибор, похожий на маленький миноискатель. Он подносит прибор к цветам. Прибор начинает мигать и попискивать.

Иван Афанасьевич. Прибор показывает наличие часового механизма.

Кабулов. Срочная эвакуация!

В это время появляется Даша. Она в спортивном костюме. Прямо с пробежки. Может быть даже на роликах.

Вера Михайловна. Даша, атас! Срочная эвакуация! Уходим…

Даша. Какая эвакуация? Я на работу опаздываю…

Кабулов. Бомба с часовым взрывателем.

Даша. Где?

Эдита. В цветах. Нам по ошибке принесли.

Даша. Почему по ошибке? И почему сразу бомба?

Иван Афанасьевич. Тикает. Прибор показал.

Даша. А что, кроме бомбы, ничего и тикать уже не может? (Направляется к букету.)

Кабулов. Не трогай. Я наряд вызову!

Женщины визжат от страха, но поздно. Даша погружает руку в цветы и вынимает конверт и коробочку.

Даша. Насмотрелись телевизора! (Разворачивает письмо и читает.)

Эдита(ревниво). Тебе?

Даша. Мне.

Эдита. От кого?

Даша. От него.

Эдита. С чего это?

Даша. У меня именины.

Виктор. У тебя? Какие еще именины?

Даша(сочиняя на ходу). Да – именины. День усекновения главы невинно убиенной великомученицы Дарьи.

Иван Афанасьевич. Не знал. Поздравляю!

Вера Михайловна. Дай поцелую, мученица ты моя!

Эдита. А что в коробочке? (Берет из рук дочери коробочку, открывает.) Надо же… «Тиссо». Золотые. Тикают. Папа, действительно тикают! Вот, мама, детей надо по святцам называть. Совсем другая жизнь. А вы? (С упреком смотрит на мать.) Здесь живет Эди-ита? Нет, здесь живет «Иди ты!…».

Вера Михайловна. Ты бы нас с ним хоть познакомила!

Даша. Познакомлю.

Вера Михайловна. А что? Иосиф прилетает. Вот и пригласи его на семейный обед!

Даша. Не мешайте мне советами!

Эдита. Дай мне часы сегодня на репетицию надеть! Один раз.

Даша. Нет, я должна это вернуть.

Эдита. И цветы?

Даша. Цветы пусть останутся.

Иван Афанасьевич. Правильно. Порядочная девушка может принимать подарки только от близкого человека.

Эдита. А может, он уже близкий…

Даша. Отстаньте от меня! Я как-нибудь сама разберусь, от кого принимать, а от кого не принимать! И не надо меня учить! Не девочка. В окно выгляните! Все уже по-другому. И то, что было правильно в вашей жизни, теперь смешно и нелепо! А вы ничего не понимаете, сидите в этой квартире, как в саркофаге… (Уходит.)

Эдита. Нет, вы слышали?!

Иван Афанасьевич. Ах, простите, Дарья Юрьевна. Простите великодушно!

Вера Михайловна. Дарья, по-моему, ты оборзела!

Виктор. Тетя Вера, пива не осталось?

Вера Михайловна. Нет, чайку попьем.

Уходят в кухню.

Кабулов(показывая на прибор). Научная штука!

Иван Афанасьевич. Пустяки. Отходы высоких технологий. Мы, Нурали Худайназарович, свой хлеб не зря ели. Понимаешь, в Москве кнопочка, маленькая такая, а в Тихом океане подводная лодка… И ведь знали они там, в Америке, что мы здесь не нажмем, но про кнопочку все равно помнили. А теперь?! Тьфу!…

Кабулов(мечтательно разглядывая прибор). Нам бы такую штуку в отделение…

Закрывается занавес. На авансцене остается Иван Афанасьевич.

Иван Афанасьевич. Не дай вам бог, господа, коротать старость на обломках собственного Отечества и видеть, как разворовывается и высмеивается все то, чему ты служил на износ сердца человеческого! Я, знаете ли, человек независтливый. А теперь завидую тем товарищам моим, которые не дожили до этого поношения! Говорят, под конец жизни человек словно с ярмарки едет: людей посмотрел, себя показал, и барыш в кармане. Не знаю… Такое чувство, что на этой самой ярмарке меня избили, обокрали, да еще и в душу плюнули… За что? За что?! (Уходит.)