Да вы что! Торгпреды они. И супруги их!

То есть выстраивается интересная цепочка причинно-следственных связей, вначале в тихом, темном месте неизвестные хулиганы поймали и поколотили торгпредов, а через несколько дней они же или иные злодеи отловили и нанесли увечья средней тяжести их женам. А если дальше посмотреть? А если дальше, то больше. Неизвестные чернокожие преступники избили еще двух российских торгпредов, причем так, что один из них спустя полторы недели скончался в российском госпитале, не приходя в сознание.

Это что же за выборка такая? Отчего ночные злоумышленники нападают исключительно на торговых представителей и членов их семей, не трогая при этом, к примеру, дипкорпус? Причем не абы всех, а только российских! Что это у них за злоба такая выборочно-патологическая? И что пишет по этому поводу МИД? Может, ноты посылает, выражает озабоченность или угрожает симметричными мерами, то есть нанесением аналогичных телесных повреждений их дипломатам?

А ничего не пишет! В их ведомстве тишь да гладь. А тот, скончавшийся от многочисленных переломов потерпевший, оказывается, помер естественной смертью, о чем сообщено в ведомственном некрологе. Съел что-то не то или сердце у него жаркий климат не вынесло.

Вот оно как… Не метут сор из избы. А, может, и правильно, зачем общественность будоражить, зачем родственников дипломатов в беспокойство вводить и абитуриентов дипломатических вузов пугать? Ай, спасибо местным полицейским, которые честно зарабатывают свои грины, сливая сводки происшествий. Надо бы им премию выписать. А, может, и лично поблагодарить! Только нужно личность, которая благодарить будет – подобрать…

* * *

– Я председатель общественной организации ветеранов дипмиссий. Из России. Мы узнали, что в вашей стране пострадали наши коллеги.

– Да, – сочувственно кивнул полицейский. – Иногда случаются подобные, не характерные для нашей страны, инциденты. Пережитки проклятого колониального прошлого. Хотя, в целом, мы очень дружественная и гостеприимная страна.

Ну да, если криминальные сводки не смотреть. А если смотреть, то немножко режут, немножко стреляют и даже кушают друг друга.

– Чтобы вы хотели?

– Хотел бы найти преступников.

– Мы ищем. Хотя это очень непросто. Потому что ночь, отсутствие свидетелей. Мы пытались составить фоторобот, но потерпевшие считают нас всех на одно лицо и портреты получаются такие, что можно всех подряд арестовывать. Боюсь…

– Вы не поняли. Я ищу преступников не для того, чтобы наказать их. Просто хочу задать несколько вопросов. Наша организация готова оплатить услуги посредникам.

– Вряд ли кто-нибудь согласится.

– Десять тысяч долларов. Подскажите, к кому бы я мог обратиться по данному…

– Ни к кому! Я попробую помочь вам сам.

Ну, конечно. Потому что здесь все друг друга знают, все родственники, все из одного рода-племени или приятели. Здесь среди местных тайн нет, все про всё и про всех знают.

– Завтра вы сможете?

– Что?

– Как что? Встретиться. И хорошо бы аванс…

* * *

Человек лежал на кровати весь в гипсе и на пружинных растяжках. Как расправленная для сушки вобла. Которая хорошо идёт под пиво.

Под кроватью стояла «утка». На тумбочке в пакетах фрукты-овощи и какие-то таблетки. Типичная больничная обстановка с характерными запахами, звуками и мыслями.

В палату вошел человек в наброшенном на плечи халате.

– Я представитель благотворительной организации, оказывающей помощь журналистам, дипломатам и прочим, пострадавшим при выполнении международных миссий в третьих странах. Мы помогаем в лечении и реабилитации. Вы, я слышал, подверглись нападению неизвестных преступников в одной африканской стране?

– Было дело.

– Сочувствую. А как всё случилось?

– Обычно. Вышел вечером подышать свежим воздухом, а тут какие-то люди. Обступили, затащили в темный переулок и стали бить. Ногами.

– Просто так?

– Просто так. Из хулиганских побуждений.

– Наверное, что-то украли?

– Нет, ничего.

– То есть это было не ограбление?

– Нет.

– А что? Может быть, какие-то межэтнические мотивы? Так сказать, месть белым за недавнее прошлое?

– Не знаю.

– Может, они о чём-то спрашивали? Или угрожали?

– Нет, молча пинали.

Хорошо, что в Африке пинали, потому что голыми ногами. А не где-нибудь в Тамбове – берцами.

Нет, этот ничего не скажет. Надо к другим пострадавшим идти. В еще одну палату. Лучше женскую. Женщины разговорчивее будут.

– Здравствуйте. Я представитель благотворительной организации, оказывающей помощь… На вас напали?

– Да.

– Как же так? Такая симпатичная дама. Может, бандиты хотели вас… Ну, в смысле возжелали большой, но чистой любви? Я где-то их понимаю!

Дама поправила прическу. И более внимательно взглянула на посетителя.

– Ну, что вы, конечно, нет. Они хотели…

Осеклась. Но чуть не проговорилась. Значит, что-то знает. Значит, ее били не молча.

– Ну хорошо, оставим эту неприятную для вас тему. – Открыть папочку. – Я бы хотел обсудить с вами ваше лечение и последующую двухмесячную реабилитацию, которая будет проходить в одном из медицинских центров на Мальдивах или Канарах, по вашему усмотрению.

У дамы дыхание спёрло.

– Мы также сможем предложить вам омолаживающие процедуры, включая подтяжку, липосакцию и увеличение бюста на два размера, что входит в пакет наших предложений. Надеюсь, вы согласны?

Дама быстро-быстро закивала. Она была согласна. Уже на всё!

– Тогда давайте заполним анкету. Характер травм… Тяжесть… Пусть будет выше средней, чтобы компенсация выше. Причина нападения?

– Не знаю.

– Как так? Но здесь пункт… Я должен заполнить анкету, объяснить, почему на вас напали. Начальство требует, потому что ведет какой-то свой учет. Это условие спонсоров. Зачем-то им это нужно.

– Я не знаю.

– Может быть, нападающие от вас что-то требовали?

– Нет.

Вздохнуть тяжело. Папочку закрыть. Ручки в стороны развести.

– Тогда извините.

– А как же Мальдивы?

– Я бы всей душой, но начальство требует чётких ответов. И спонсоры… – Шагнуть к двери.

– Они не от меня требовали, от мужа.

Да? Интересно, требовали от него, а били-калечили жену.

– Они твердили про какой-то контракт. Что надо от него отказаться. И вообще лучше отсюда уехать.