В Мариуполе несколько дней подряд кипели страсти из-за неудачного налета. Генерал фон Грейм прекрасно понял, что его, старую лису, провели. Замысел был раскрыт на таком удалении, что получить в итоге решающее преимущество в численности не удалось. Больше всего бесило то обстоятельство, что все сбитые в тот день летчики погибли в ледяной воде Азова. Основные надежды возлагались на эскадру «Рихтгофен» на новейших «мессершмиттах» Bf.109f.4, часть которых имела пять огневых точек. Тактика «больших крыс» резко отличалась от тактики остальной авиации русских, и было подозрение, что эти люди прошли подготовку не в СССР. К тому же фон Грейм имел на руках кинопленку, снятую оператором V отдела Reichsministerium für Volksaufklдrung und Propaganda, находившемся на борту одного из бомбардировщиков, который не был сбит и успешно доставил снятый материал в Мариуполь. Для пропаганды он не годился, а вот как разведывательный имел большую ценность. Впервые удалось запечатлеть внешний вид нового «Große Ratte». В прежнем еще угадывался не слишком удачный, но очень крепкий ЛаГГ-3. Этот был совершенно новой машиной, сильно отличавшейся от исходной в хвостовой части и имел более открытую кабину, что позволяло осматривать заднюю полусферу. Ему занизили гаргрот и увеличили площадь и высоту вертикального оперения. Характерная форма крыла осталась неизменной. Самолет был очень зализан, отлично покрашен и не имел выступающих антенн. Каким образом была организована на нем связь – осталось загадкой. Но связь была. Радисты люфтваффе отмечали, что используемый диапазон очень велик, и его сложно охватить. При попытке выставить на их канале помехи самолеты переходят на запасные каналы без какого-либо труда. Высокие боевые качества нового самолета весьма высоко оценили летчики «Рихтгофена».

– Они превосходят любой самолет, как наш «фридрих», так и все английские. Единственным выходом из положения видятся высотные засады. На большой высоте их никто не видел. Мы разговаривали со многими, кто сталкивался с «большими крысами» из JG77.

– Вы заблуждаетесь, парни майора Хандрика, действительно, сбили несколько старых «больших крыс» под Харьковом. Но все они были предварительно повреждены зенитной артиллерией или у них закапризничал мотор, и отходили со слабым прикрытием. К тому же уровнем выучки 11-я дивизия русских не слишком отличается. Там ночников нет совсем. Но при прямом столкновении с этими машинами сбить никого не удалось. А эти еще и летают днем и ночью, и практически в любую погоду. Хорошо действуют в облаках. Но с нами Бог, и синоптики дают несколько недель отличной погоды, – заключил фон Грейм.

Он же приказал доставить из Берлина специалистов по радиоиграм и радиолокаторам. По тактике боя было понятно, что русскими командуют с земли, так как они отходили от обнаруженных и атакованных ударных групп и направлялись к тем самолетам, которые представляли угрозу для их аэродрома. Летчик не может иметь столько информации в своей кабине. Этот бой выиграл кто-то на земле, который имел полную картину атаки. Иначе не объяснить, как одна группа самолетов умудрилась отразить массированную атаку на фронте в 275 километров с четырех направлений. Приехавшие спецы установили, что в Севастополе работают два локатора на мысе Херсонес на частоте 90 и 200 MHz, теоретически дальность может достигать 225–300 километров. Иногда проскакивали «английские» частоты, и дважды засекли мощные импульсы на запредельной частоте порядка 9 GHz. Вердикт вынесен: подавить их частоты нам нечем, можно забить 90 и 200, а 9 GHz – это нечто! Будем бороться с ними на земле.

Видимость – миллион на миллион, в небе – ни облачка. Степь промерзла, Сиваш встал, на несколько дней прервалось снабжение войск на Керченском полуострове через Керчь, только через Феодосию. Тут же выяснилась вторая ошибка Грейма: вслед за видимостью зимой в России приходит мороз. Морозы ударили такие, что резина катков на танках начала отваливаться. Замерзло топливо в немецких автомашинах и бронетранспортерах. Резко снизилась активность авиации. Этот момент и использовал Петр для атаки аэродромов. Наши чудо-механики, в отличие от немцев, оказались более подготовлены к такой погоде. И Петр резко сменил тактику ударов: вместо больших групп истребителей и бомбардировщиков перешел на скрытные удары малыми группами. РЛС на Сапун-горе работала и обеспечивала необходимую поддержку, а удары с малых высот позволяли избежать потерь в технике и людях. Немцы не могли выставить против них большое количество авиации, но их аэродромы были серьезно укреплены, до двухсот орудий зенитной артиллерии на каждом из тринадцати аэродромов только в самом Крыму. Первый удар нанесли по самому уязвимому: Сакам. Нашу полосу немцы использовать не могли, ее вспахали еще при отступлении, вывернув асфальтобетонное покрытие. В нем немцы проделали два прохода, самолеты и капониры расположили полукругом (этот порядок на данном аэродроме существует по сей день), а полосу соорудили как продолжение нашей старой полосы строго с запада на восток. Из-за сложной конфигурации пришлось делить атакующие бомбардировщики и их прикрытие на пять групп, идущих разными курсами. В каждой группе звено Ар-2 и звено ГГ-3с. Группа расчистки: два звена. В первом ударе приняло участие 28 истребителей и 15 бомбардировщиков. Они сумели подавить противовоздушную оборону немцев, и после этого нанесли удар 120 бомбардировщиков, загруженных РРАБами. Которые камня на камне не оставили в Саках. Там базировалось около 90 самолетов-пикировщиков, методично выбивавших наши обороняющиеся войска. Три самолета Ар-2 сели на воду, экипажи подобрали летающие лодки МБР из Севастополя. Затем полк расправился с Бахчисараем, точнее с аэродромом в нем. Он был небольшой, но противный: минимальное время подлета до Севастополя. Там базировались Ме-109 третьей группе 77-й дивизии. Терроризировали истребительную авиацию флота и транспортников по наводке со скалы Ифигения и Кастрополя. Били на посадке. Ударное звено зашло от Тав-Бодрака, спустившись ниже уровня гор в ущелье Бодрак. У Хан-Эли – крутой вираж влево, и, прижимаясь к земле, восьмерка перестроилась строем клин. Шли вплотную к отрогам низких, поросшим густым лесом гор, которые глушили звук моторов. Ориентиром служила проселочная дорога, по которой местные жители возили дрова для печек. Аэродром начинался за таким же отрогом, высотой в 26 метров. Для самолетов в роще были прорублены просеки, накрытые маскировочной сеткой, опорный пункт ПВО вынесен на левую сторону поля. Часть зениток стояли вдоль шоссе Бахчисарай – Симферополь. Оно обычно служило ориентиром для всех. Но ударное звено шло левее. Головной истребитель выпустил две ракеты по домику привода FuG-10. На аэродроме взвыла сирена, и тут четыре машины показали высший класс бомбометания: восемь бомб они сбросили с кабрирования, уходя вверх на боевой разворот. Остальные машины несли только ракеты, которые они залпом отправили во вторую батарею ПВО. Бомбы описали параболу, давая возможность истребителям уйти за пределы площадки бомбометания, и разорвались точно на позиции зениток. Второе звено разошлось веером и пошло на боевой разворот по косой петле. Сошлись ближе к верхней мертвой точке и вновь атаковали орудия ПВО, а из-за гор появилось шесть девяток пикировщиков, которые зашли поперек аэродрома и выложили свои «подарки» в заснеженную рощу, набитую «мессершмиттами». Бомбардировщики выполнили шесть заходов, сровняв все: склады ГСМ, позицию, стоянки, казармы и стартовый домик, изрыли полосу и ушли.