Когда они расположились у костра, солнце как раз скрывалось за горами, и с разведением огня не следовало медлить, а то скоро нельзя будет ничего разглядеть. Зар умело смочил кусочек коры земляным маслом из маленькой бутылочки и высек искру кремневой зажигалкой. Масло весело вспыхнуло, и парень быстро сунул горящую кору под уже заранее приготовленную растопку. Скоро огонь весело заплясал на подкинутых в костер сучьях. Лэя, удовлетворенно хмыкнув, пошла к воде и вгляделась в озерную гладь.

— Кажется, нам сегодня очень везет. — Девушка показала на убегающую за солнцем Зелу. — Мало что ночь безлунная, так еще и погода теплая, как и вода. Так что тумана не должно быть.

— И туч пока не видно, — радостно согласилась Лика.

— А какое озеро красивое на закате, — заметил Зар, наконец отойдя от костра и присоединившись к любующимся пейзажем девушкам.

Озеро отражало розовеющие горы на севере, окрашенные багрянцем заката. Справа уже входила в свои владения ночь, скрывая дальний восточный берег. Слева красно-лиловый закат быстро затухал после ухода солнца за горизонт. Поверхность озера продолжала темнеть, и только розовые вершины контрастно вырисовывались в черноте воды. Наконец последние сполохи заката затухли, оставив только тоненькую розоватую изломленную ниточку, а пурпурный серп Зелы спешил к горизонту, догоняя солнце в его вечном пути.

Все вернулись к костру. Их ждала впереди долгая ночь рассказов, шуток, мечтаний и ожидания чуда. Сначала суетились, располагаясь на импровизированных сиденьях. Зар указал Лэе на ее место. Девушка засмеялась:

— Ну ты мне тут трон соорудил — прямо как королеве.

— Нет, как принцессе! — довольно заявил Зар. — Попробуй откажись.

Лэя прикусила язык. И в самом деле, нечего сказать. Она вдруг ясно ощутила одну мысль:

— Спасибо вам, ребята, за то, что вы не помните, что я принцесса. Я тоже об этом с вами забываю. Как это было бы ужасно, если бы все вокруг ко мне относились как какому-то величеству. — Она даже передернулась от такой перспективы.

— Довольно о грустном, — пошутила Лика. — Давайте лучше разберем провиант.

Все радостно накинулись на вещмешок, принесенный Заром, и оттуда быстро появились железные шампуры, овощи для запекания, соль, маринованное и порезанное мясо и даже бутылочка вина.

— Эй, Лике нельзя — маленькая еще! — возмутилась Лэя на такую инициативу Зара.

— Зато мне можно! — сразу заявил суетящийся вокруг Хлюп.

— Да что ты, здесь всего-то — понюхать только каждому достанется, — рассмеялся Зар. — И потом, всегда жить по правилам невыносимо скучно. Так что давайте малость схулиганим.

— Ладно, — нехотя согласилась Лэя. — Займемся спаиванием младенцев…

— Кто это здесь младенец? — тут же возмутилась Лика.

Потом Зар нанизывал мясо на шампуры, а Лика устанавливала их рядом с пламенем запекаться. Лэя резала овощи и подавала Зару, который насаживал их между кусками мяса. Хлюп бегал вокруг по кустам и отгонял невидимых и несуществующих чудищ. Наконец, мясо потихоньку пеклось у костра, а все устроились на местах, и настало время разговоров. Теперь лонк взял ситуацию в свои крепкие мохнатые руки — он мог рассказывать, не замолкая, о каждом мгновении прошлого дня, месяца или года. Всем остальным приходилось его притормаживать, чтобы вставить свое слово в разговор.

Потом подоспело мясо с овощами, и они устроили маленький пир с вином и произнесением тостов. После чего наевшегося Хлюпа стало клонить ко сну. Сначала он устроился поудобнее на боку, завернувшись в плед и прислонясь головой к Лэиному «трону», чтобы слушать разговоры, но через несколько минут и пару невразумительных фраз спутники заметили, что мохнатый компаньон уже тихонько посапывает, видя сладкие сны. Лэя заботливо подоткнула ему плед и сказала:

— Ну, теперь и другие смогут поговорить. У Хлюпа замечательно крепкий сон — для несения караула он явно непригоден.

Разговор зашел, как и зачастую у молодежи, о планах на будущее. Каждый мечтал о своем. Зар хотел когда-нибудь стать настоящим воином, командиром отряда или даже полководцем. Лэя со вздохом усомнилась в ценностях военной карьеры.

— Неужели даже ради самой высокой цели достойно убивать сэйлов? По-моему, нет ничего ценнее в жизни, чем сама жизнь. А распоряжаться чужими жизнями нам никто не давал права, — грустно рассуждала девушка.

— Но не все так считают, — возразил Зар. — И мой долг — защищать тех, кто нуждается в защите.

— Да, ты прав, мир жесток. Но вспомни свои слова, когда кто-нибудь прикажет тебе нападать на беззащитных.

— Я буду служить только тебе, а ты никогда такого не прикажешь.

— Но я не собираюсь заводить полки и штурмовать неприятеля, — возразила Лэя.

— Значит, и я не буду. Однако никогда не надо зарекаться.

Потом в затихший разговор вступила Лика:

— А я мечтаю выйти замуж за великого воина или ученого. Главное, чтобы он был добрый и красивый.

— И богатый! — подхватил Зар, подтрунивая над сестричкой.

— Ну и богатый. Чем плохо? Но это не главное, — немного обиделась сестренка.

— Ладно вам ссориться, не надо портить такую хорошую ночь, — рассмеялась Лэя.

А ночь незаметно перевалила на утреннюю половину. Лика вскочила и побежала по естественной надобности в кустики. Лэя тоже встала и подошла к самой воде. От заката не осталось и следа. Перед ней висела черной стеной непроницаемая темнота — ни единого огонька ни на небе, ни на воде. Только на поверхности воды чуть-чуть мерцали легкие блики отсвета костра, оставшегося за спиной. Вдруг Лэя увидела справа, на уровне воды желто-зеленоватое свечение. Она осторожно, на ощупь двинулась по узенькой тропинке вдоль берега. Через пару десятков шагов Лэя нашла то, что светилось в темноте. Это был светлячок — большущий жук с ярко светящимся брюшком. Она осторожно положила его на ладонь так, что тот даже не подумал убегать.

Стоя у воды, девушка замерла, очарованная призрачностью окружающей природы. Темная гладь отражала освещенные костром деревья, переливаясь тенями в такт со сполохами огня. Свет от костра мерцал, еле пробиваясь сквозь стволы деревьев. Она осторожно двинулась обратно и вдруг испуганно застыла. Перед ней среди ветвей, заслоняя отсветы далекого костра, вырисовался темный силуэт.

— Лэя! — услышала она знакомый голос и вздохнула с облегчением.

— Ох и напугал же ты меня!

— Лэя… — опять повторил Зар. Его голос немного дрожал, словно от волнения.

— Что, Зар? — уже серьезно и заботливо спросила Лэя и, как бы помогая тому выговориться, добавила: — Ты хотел что-то сказать?

— Ты знаешь… этой ночью юноши делают предложения своим возлюбленным…

Лэя напряглась. Она ждала этого разговора. То время, когда они считали друг друга только братом и сестрой, безвозвратно прошло. У них было много общего. Девушка знала, что если бы она захотела принадлежать Зару, то ее не остановило бы то, что тот оказался слугой. Ей было решительно наплевать на придворные порядки, и она любила Зара как брата. Радовалась его успехам в постижении воинских наук и физическом совершенстве. Она и сама была сторонницей таких упражнений, понимая, что в жизни вполне могло пригодиться и владение оружием, и хорошая физическая форма. Но в последнее время она все острее чувствовала пропасть, начинающую их разделять. Дело было в разном отношении к жизни. Зар оставался по-детски прямолинеен, деля мир на черное и белое, размахивая мечом и радуясь своим физическим достижениям. Лэя стала замечать, что может читать на его лице все чувства и мысли, как в открытой книге. А ей хотелось общения с кем-то, кто смог бы глубоко думать и чувствовать, — с таким, как ее отец. Может быть, в этом были виноваты ужасные события недавнего прошлого, а может, Лэя повзрослела и по-новому оценивала все в жизни.