— Прошу вас, — твердила Эллен, стараясь освободиться. — Вы делаете мне больно… Я двоюродная сестра Гордона, клянусь вам! Но сейчас мне нужно уйти. Я вернусь немного позже.

— Через минуту вы его увидите, — угрожающим тоном заявила миссис Аркетт. — До прихода Гордона я вас не отпущу.

Не спуская глаз с Эллен, она разжала пальцы, отошла, чтобы запереть на ключ дверь на черный ход, потом вернулась и встала перед дверью в коридор. Эллен потирала свою покрасневшую руку.

— Вы не имеете права так поступать, — сказала она и взяла свою сумку. — Дайте мне уйти.

Миссис Аркетт даже не удостоила ее ответом.

Обе одновременно услышали стук отворяющейся входной двери, затем шаги на лестнице.

— Гордон! — воскликнула миссис Аркетт.

Звук шагов замер.

Хозяйка бросилась в холл. До Эллен смутно донесся поток возбужденных слов:

— …Она задала мне массу вопросов о вас, заставила показать ей вашу комнату, а там разглядывала ваши книги и просмотрела все письма на столе… Да вот она.

Эллен обернулась. Миссис Аркетт с видом обвинителя указывала на нее перстом, а на пороге стоял высокий молодой человек в светло-синей куртке, с пачкой книг в руках. Лицо его выражало беспечность. Он внимательно посмотрел на Эллен, потом улыбнулся, слегка подняв брови.

— Вот это сюрприз! Кузина Эстер! — воскликнул он, продолжая одобрительно разглядывать ее. — Можно сказать, что ты с честью совершила переход от неблагодарного возраста к женственности!

Он подошел к Эллен, положил ей руки на плечи и расцеловал в обе щеки.

4

— Вы… вы хотите сказать, что она действительно ваша двоюродная сестра? — с изумлением спросила миссис Аркетт.

— Любезнейшая миссис Аркетт! Да ведь мы с ней вместе ходили в детский сад! Помнишь, Эстер? — и он похлопал Эллен по плечу.

В полном смятении Эллен перевела взгляд с молодого человека на миссис Аркетт, которая преграждала ей путь к выходу, потом быстро обогнула стол и помчалась с такой быстротой, что, казалось, ее жизнь зависит от этого. Она перелетела через порог, молниеносно пересекла холл и, оставив открытой тяжелую входную дверь, выскочила на улицу. За ней послышались возмущенные крики хозяйки и смех молодого человека. Он явно забавлялся.

Свернув направо, она пошла медленнее. Зубы ее были сжаты, на глаза навернулись слезы. Гант догнал ее и шел рядом, широко ступая и даже, видимо, не торопясь. Какую кашу она заварила! Она страшно сердилась на себя, но на него почему-то тоже и бросила ему возмущенный взгляд.

— Может быть, существует какой-то пароль и я его не знаю? — спросил молодой человек. — Вы не собираетесь сунуть мне в руки записку, шепча при этом некое таинственное имя? Или сообщить, что вас преследует подозрительный тип в черном и вы спрятались от него в первом попавшемся подъезде? Я сгораю от любопытства, кузина Эстер, — добавил он, беря ее под руку.

— Оставьте меня, — пробормотала Эллен, освобождаясь и делая знак появившемуся на углу такси. — Это была шутка… пари.

— Пошутили и хватит! — сказал Гант, мгновенно посерьезнев. — Почему вы интересовались моим прошлым? — Она попробовала открыть дверцу машины, но он предостерег ее: — Пусть мои шутливые речи не вводят вас в заблуждение. Я больше не шучу…

— Прошу вас… — прошептала Эллен, обессилев, и нажала на ручку.

Шофер высунул голову из окошка, сразу оценил ситуацию и что-то угрожающе проворчал, адресуясь к Ганту. Молодой человек со вздохом отступил. Эллен вскочила в такси, захлопнула дверцу и почти упала на потрепанное сиденье. Нагнувшись, Гант вгляделся в ее лицо, как будто хотел запомнить каждую его черточку. Эллен отвернулась от него и дала шоферу свой адрес только после того, как машина тронулась с места.

Десять минут понадобилось, чтобы доехать до «Нью-Вашингтон Хауса», где она сняла номер, перед тем как отправиться к ректору. В течение этих десяти минут она кусала губы, нервно курила и осыпала себя упреками. Что она натворила! Выдала себя, так ничего и не узнав! Теперь невозможно будет выяснить что-нибудь еще! Если окажется, что Пауэлл не тот, кого она ищет, ей придется оставить всю эту затею. А если Дороти убил Гант, то с этого момента он будет постоянно начеку… Ведь стоит предупредить убийцу и он способен на новое убийство. Уж лучше жить, сомневаясь, чем умереть, получив все доказательства преступления. Пойти в полицию, рассказать там о древнем поверье (новое-старое-чужое-голубое), чтобы они расхохотались ей в лицо? Невозможно!

Да, хорошее начало, ничего не скажешь!

Гостиничный номер — кремовые стены и стандартная мебель — был подчеркнуто чист и безлик. Только привычный, домашний вид ее чемодана, стоявшего на подставке в ногах постели, вносил в интерьер что-то успокаивающее.

Повесив пальто, Эллен присела у письменного стола перед окном и вынула из сумки письмо к Баду. Оставалось только заклеить конверт. Потом она заколебалась. Следовало ли рассказывать Баду о чем-нибудь, кроме встречи с ректором? Например, о фиаско своего расследования у Ганта? Нет… Если Дуайт Пауэлл окажется убийцей, то история с Гантом утратит всякий интерес. А ведь Гант не походит на преступника. Слишком уж он веселый, уверенный в себе. Тем не менее… Стук в дверь заставил ее подскочить.

— Кто там?

— Я принесла полотенца, мисс, — ответил женский голос.

— Извините… Я не одета. Не могли бы вы оставить их у двери?

— Хорошо, мисс.

Эллен подождала с минуту, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Захлопнулся лифт. Ручка двери, за которую она держалась, стала влажной. Улыбаясь собственной нервозности и говоря себе, что теперь она будет заглядывать по вечерам под кровать, как робкие старые девы, она открыла дверь.

Перед ней стоял Гант, опираясь на наличник и наклонив свою белокурую голову.

— Привет, кузина Эстер, — сказал он. — Я еще не говорил вам о моем ненасытном любопытстве? — Она попыталась закрыть дверь, но он успел просунуть ногу в щель. — Мне доставила большое удовольствие погоня за вашим такси, — снова заговорил он, улыбаясь. — Шофер был так взволнован, что отказался было взять с меня деньги.

— Уходите, — сквозь зубы произнесла Эллен, — или я позову администратора.

— Послушайте, Эстер, — сказал Гант, переставая улыбаться, — я имею право арестовать вас за нарушение неприкосновенности жилища или за присвоение чужого имени. Следовательно, вы могли бы быть чуточку любезнее. Если вы опасаетесь сплетен, можете оставить дверь открытой. И, ради Бога, дитя мое, — закончил Гант, входя и вынуждая Эллен отступить, — не дрожите так! Я вас не съем.

— Что… Что вам от меня нужно?

— Ничего, кроме объяснения.

Эллен открыла дверь до конца, а сама осталась на пороге, как будто Гант находился у себя, а она пришла к нему в гости.

— Это… очень просто. Я слушаю каждый вечер ваши передачи…