Лёше и начали что-то бурно обсуждать, он был им очень рад. Также поднялись зевающая Регина и улыбающийся Антон, они, увидев меня, радостно помахали. Я ждал только одну девочку — Алину, мне хотелось рассказать обо всём, что произошло. Но вместо неё ко мне подсела Ева. Я повёл взглядом, показывая, что не очень рад этой встрече. Но Ева, похоже, не заметила этого.

— Ты вчера на меня обиделась? — Спросил я, хоть мне и не было интересно.

— Нет, меня вообще-то трудно обидеть. Тебе так просто это сделать не получится. Фе. — Снова писклявый голос.

— Поэтому ты решила не идти в столовую, а поесть бутербродов. Ну, логично.

— Отстань. Мог бы и извиниться. Так сложно что ли.

— А вот и не извинюсь.

— Тьфу на тебя, дурак. *встаёт*. Алина, кстати, тоже на что-то обижена. Вот она в строй встаёт. — Ева показала ладонью на сонную девочку.

Мои глаза засияли, и я поспешил к Алине. Выглядела в этой форме она более чем потрясно, мне очень сильно хотелось ей это сказать. Личико у неё и вправду грустное, что же стряслось? Она стояла между другими ребятами, сливаясь с ними и искоса смотря на меня. Неужели увидела меня с Евой сейчас? Вдруг она повернулась, заметив приближающегося меня. На лице грусть словно усилилась, и Алина куда-то исчезла. Я добрался до той толпы ребят в поисках девушки, но её не было на этом месте. Она прячется от меня? Мне что-то стало не по себе, что я сделал не так? Поспешил продолжить свои поиски, но меня остановил Лёша.

— Пошли встанем вперёд, чтобы быстрее дойти до столовки. Там уже вожатые подходят. — Он потащил меня, а я безуспешно попытался найти взглядом Алину.

Сопротивляться я не мог, на площадь уже подошли вожатые и Иоанн. Один из них, а именно Григорий, которого я вчера видел у церкви, встал напротив нас и приказал встать в шеренгу. Дети послушались, хоть и не сразу. Я по счёту был четвёртым, а Лёша — третьим.

— Доброе утро, «Рассвет»! — Парень показал жестом, что нужно поприветствовать.

— Доброе утро! — Хором прокричали дети, но не я.

— Сегодня первый день в этом лагере, но это ещё не начало, так как у нас ещё не всё получилось подготовить. Поэтому в игры поиграть мы ещё не сможем, но не расстраивайтесь, уже завтра начнутся эстафеты и экскурсии. — Гриша говорил весело, не так, как вчера с тем мужчиной, окровавленное больное лицо снова всплыло в памяти.

— Да, ребятки, пора бы познакомиться и посчитать всех. — Вперёд выступил Иоанн в форме вожатого.

— Меня зовут Гриша. И я буду проводить все эстафеты, спортивные игры и зарядки. — Он показал пионерское приветствие.

— Я — Лиана. Медсестра… Если у вас что-то случится, то идите ко мне в медпункт, он недалеко от площади… — Выступила молодая вожатая с тёмным каре, смотря в пол и краснея.

— А меня зовут Виктория! Для друзей просто Вика. Ваш экскурсовод и второй самый лучший гид на этой площади! — Буквально выпрыгнула девушка с рыжими волосами и веснушками на лице.

— Со мной вы уже знакомы, ваш многоуважаемый Кирилл. Помощник главы лагеря и тот, к кому нужно идти, если есть какие-то вопросы. — Закончил построение вожатых Кирилл, как-то по странному смотря на меня.

Иоанн стоял посередине и начал что-то говорить, потом вспомнив про Дениса. Благо, парочка успела добежать и аккуратно влезть в строй, так что вожатые не обратили внимания. Мои уши не слышали того, что говорил гид, я был погружён в размышления о том, почему Алина так себя ведёт. Понимаю, что это из-за меня, но ведь ничего не произошло. Неужели Ева что-то ей наговорила про меня? В любом случае я должен подойти к Алине. После слов Иоанна вперёд вышел Гриша и поделил шеренгу на две части, начав зарядку. Мои суставы с непривычки хрустели, а я впал в раздумья и не замечал ничего, кроме вопросов. Что же случилось с Алиной?

Глава 7. Операция «Ы»

Тягостная утренняя зарядка принесла моему телу неплохую нагрузку, а разуму — грустные размышления. Меня тревожило лишь одно, а именно — Алина. Лёша не даст мне с ней поговорить сейчас, так как нужно торопиться на склад. Значит, после того, как мы вернём вещи, я обязательно подойду к Алине и постараюсь разузнать всё. Если она, конечно, не будет от меня прятаться, что звучит весьма печально для меня. Гриша, закончив физкультурный счёт, приказал повернуться налево и строем выдвинуться к столовой. Лёша схватил меня, чтобы я не отстал в толпе, и начал тянуть за собой. Ноги подкашивались, неуклюже шагая вперёд. Впереди стоящие мальчик с девочкой странно на нас смотрели, как будто осуждающе. Мы старались поторопиться, вернее, Лёша старался поторопиться и поторопить меня. Его энтузиазм принял серьёзные обороты, он, похоже, видел в этой операции что-то наподобие игры с поиском клада.

— Куда ты так торопишься? Сегодня не будет мероприятий, так что мы весь день свободны. — Уговаривал я Лёшу, чуть ли не бежал за ним.

— На завтраке будут все вожатые, нам нельзя прогуливать, ибо заметят. Значит нужно быстрее всё доесть и выйти к складу, пока вожатые заканчивают с едой. Позже зайти не получится, потому что сам сказал, что мероприятий сегодня нет, взрослые будут разбирать склад, чтобы всё подготовить до завтра. Единственный шанс забрать наши вещи — быстрее поесть и побежать к складу, с замком я справлюсь. — Лёша быстро всё проговорил, иногда проглатывая звуки из-за тяжёлого дыхания, с этими словами мы сели за стол со своей едой.

Я начал жевать так быстро, будто накануне моя жизнь. Такое чувство, что я побил мировой рекорд. Благо, манную кашу есть легко, как и пить тёплое какао. Мы пришли буквально самые первые, удивив поваров и других ребят. Усевшись за самый близкий стол к выходу, мы постарались сэкономить как можно больше времени. Группа детей заходила внутрь, смотря на наш марафон по поеданию каши. На глаза попадались знакомые лица и грустная Алина, которая, обиженно посмотрев на меня, взяла завтрак и села за дальний столик. Затем она исчезла из виду из-за других ребят.

— Следи за вожатыми, постараемся выйти, как только сюда зайдут все взрослые. — Полушёпотом сказал Лёша, искоса смотря на выход и откусывая хлеб.

— Куда вы так торопитесь? — Изо спины вынырнула Ева, которая напугала нас своим внезапным вопросом.

Ничего лучше, как её проигнорировать, мы не придумали. Она нахмурилась, чуть ли не покраснев от злости, но говорить ничего не