– Вот же голова – два уха, – неодобрительно покачал головой улан, – рубить… Рубить-то можно, но не нужно. Может, твой кинжал и выдержит, вот только потом его к кузнецу придётся относить – править. И что, не жалко оружия? Да и быстрей по суставчику-то и мясо дольше хранится.

– Спасибо за науку, Афоня, – серьёзно сказал парень.

– Да с нашим почтением, боярин, – осклабился тот, – всегда помогу.

Во время разделки охотники успели вытащить печень и откромсать себе по куску, сожрав её сырой.

– Да бери, бери, – настойчиво совал ему кусок Никифор, – эт как посвящение охотничье.

– Не, – решительно отмахнулся парень, – мне медвежьего мяса и даром не надо. А посвящение… – Тут он вспомнил свои прыжки через крыши; схватку с кавказской овчаркой, из которой вышел победителем – и это в тринадцать-то лет! – Посвящение я давно уже прошёл.

Видимо, что-то было в его глазах такое, что сенсей понимающе кивнул и больше не лез. Остальные же члены компании откромсали себе ещё и по куску сырого мяса и теперь делали из него строганину, макая в смесь соли и перца.

– Лошадь бы надо привести, – озабоченно сказал Афоня, – сейчас схожу.

– Сиди, – махнул на него рукой Игорь, – сам сбегаю.

Запряжённая в сани лошадь фыркала и упиралась, когда подошла к поляне, но не слишком – не крестьянская лошадка, а уланская. Пусть и не верховая, но и обозных приучают к запаху крови да шуму – на войне иначе никак. Загрузили – и уселись с комфортом, затянув песни. А… Ну точно – тяпнуть успели, хмыкнул про себя спортсмен.

К середине апреля было объявлено, что Россия вступает в войну против Пруссии – и уланы отправляются в поход. Моментально начались интриги – кто-то хотел на войну, кто-то – напротив… И кстати, далеко не все «уклонисты» были трусами. Вот Фёдор из соседнего капральства уже бывал в походах и не раз отличился, но с полгода назад в горячке умерла жена, оставив его с целым выводком малолетних детей, старшему из которых не исполнилось и девяти. Если что – без помощи не оставят, закон регламентировал такие случаи. Но всё равно – не то.

Попаданец же, наоборот – всеми силами стремился попасть в зону боевых действий. Причины? Ну неужели мало того, что он просто адреналиновый наркоман?

Были и другие – карьера, к примеру, стремление совершать подвиги – парню ведь ещё не исполнилось семнадцати и ветер в голове гулял соответствующий. Ну и… Было у него твёрдое убеждение, что в бою его не могут убить. Почему-то именно в бою, но вот болячек он опасался, хотя тоже – не слишком.

Гвардия в поход шла выборочно – формировали сводные роты. Говорили, что там интриги куда серьёзней, чем в обычных полках – не рвались, проще говоря. А зачем им?

Это обычные вояки надеялись на трофеи, награды, карьеру и прочие блага. В гвардии же карьеру проще было сделать, примелькавшись во дворце и заводя выгодные знакомства. Уйдя же на войну, можно было остаться ни с чем, кроме чувства гордости за свою храбрость – ну а в ней мало кто из гвардейцев сомневался…

Вот и гуляла гвардия напоследок – так, чтоб небесам стало жарко. Придумывали дичайшие конкурсы и тратили огромные суммы на всяческую ерунду. Но были и исключения…

– Младший! – влетел в горницу Андрей с совершенно шалыми глазами. – Там преображенцы на завтра свалку-сцеплялку[26] объявили! Приз – жеребец породистый, шпага из Толедо, два пистоля дорогущих и сто рублей!

По лицу Игоря проползла улыбка, и он решительно встал с кресла.

– Я участвую!

В этот раз сослуживцы не стали его отговаривать – призы и в самом деле были значимые. Правда, на деле оказалось, что обещали только сто рублей, а «набор кавалериста» – только в виде мутноватого слуха. Ну, попаданец был рад и «урезанному осетру».

Бой был назначен у Гостиного двора – место относительно «центровое» и нейтральное. Ехали не все – только капральство в урезанном варианте, свободные (то есть почти все) офицеры, добрая половина унтерского состава и часть ветеранов. Остальных просто не пустили – количество гостей от каждого полка было ограниченным. Как и бойцов – по полудюжине с каждого полка и столько же от каждой из гвардейских рот. Не совсем честно, ну да что тут поделаешь…

Игорь поехал в пехотных сапогах, сшитых полковым сапожником – в кавалерийских не слишком-то подрыгаешь ногами. Приехали, потолкались в толпе… Что-то вроде регистрации – офицеры в большинстве своём знали друг друга хотя бы в лицо.

– Все всё помнят? – негромко спросил попаданец ветеранов.

– Да помним, боярин, – отозвался один из них, – победить не обещаем, но рожи гвардионцам помнём.

Послышались смешки и шуточки похабного содержания.

– Ну-ну, – успокоил их тренер, – раньше времени не надо.

Да – тренер. Зимой он не только сам тренировался, но и тренировал других – чем ещё заниматься, если ты не пьёшь и спишь не больше четырёх часов в сутки? Точнее – много чем можно, но и на тренерскую работу хватило. Не сказать, что научил чему-то шедевральному, но основы бокса преподал, как и несколько приёмов из самбо и рукопашки.

Толпа собралась большая – свыше двухсот человек.

«Ух и ни фига себе, – мысленно присвистнул Игорь, – да тут затоптать могут».

Не затоптали – он сразу встал с краю и не прогадал – народ с радостным рёвом побежал к центру поля. Зачем? Да хрен его знает – какие-то выверты психологии.

Большая часть бойцов вышла из строя буквально минут за пять – самые азартные, самые неосторожные… И да – многих действительно смяли в давке – тех, кто помельче. Пытались «снести» и его, но он спокойно уклонялся, не спеша поддаваться эмоциям. Да, хотелось завыть волком и броситься в драку, но… Приз был слишком хорош, чтобы рисковать настолько глупо.

Из-за того, что он не лез на рожон, стараясь держаться в стороне, парня почти не трогали. Так – время от времени пытались мимоходом влепить по уху. В таких случаях он обычно просто уклонялся и «подводил» соперника к кому-то ещё – ну а там они быстро переключались. Пусть Игорь и подрос на несколько сантиметров, был он худощав и выглядел (да и был) моложе любого другого