Отыскать её помог сэр Генри Мидоуз.

Последний упорно продолжал интересоваться всем, что касалось полковника Блэкхилла и его вдовы. Обвинение в краже алмаза он в принципе отверг, самоубийство полковника показалось достаточным аргументом, но ведь должен же этот пресловутый алмаз где-то находиться. Арабелла подозрений не вызывала, в голову просто не могло прийти, что английская леди, в ту пору ещё очень молодая, способна была сама, лично, совершить нечто подобное. В одиночестве отправиться в джунгли и остаться не растерзанной тиграми, не покусанной змеями, не убитой какими-нибудь злодеями и вообще не спятить со страху! И хотя джунглей-то там был всего какой-то клочок, но все же. Проникнуть в охраняемый храм и хладнокровно подменить алмаз стекляшкой? Исключено! Сэр Генри не знал характера Арабеллы и понятия не имел о сжигавших её чувствах, а чувства эти сами по себе были способны прихлопнуть того гипотетического тигра, не говоря уже о злодее в людском обличье.

Великий Алмаз по-прежнему не давал покоя старому ювелиру. А потому, прочитав маленькую заметку о скоропостижной смерти мисс Дэвис, он отыскал инспектора Томпсона и напросился на небольшой разговорчик. Посетителю такого ранга, как сэр Мидоуз, инспектор отказать не мог.

Гость был принят в кабинете. С первого взгляда на инспектора сэр Генри понял, что должен объяснить свой интерес, и тут же решил рассказать правду.

Повествование об алмазе мистер Томпсон выслушал очень внимательно и в полном молчании, ограничившись только вопросительным выражением лица.

— Скажу вам откровенно, — завершил свою речь сэр Генри, — на то нет никаких рациональных оснований, но все, что связано с домом полковника, для меня жизненно важно. Можно считать это пунктиком, согласен. И, если дело не является государственной тайной, я бы хотел услышать от вас, что именно там произошло. Ведь это уже вторая неожиданная смерть в доме. О первой мне известно все, хотелось бы узнать и о второй.

Инспектор не имел ничего против.

— Никакой тайны тут нет, — ответил он. — К вашим услугам…

Он вынул из ящика письменного стола свои заметки и не торопясь, с мельчайшими подробностями выложил всю историю. Теперь уже сэр Генри молча слушал, но подозрения его не рассеялись.

— Так сразу и догадались, что с ней что-то неладно? — недоверчиво спросил он. — Могла же экономка куда-нибудь выйти, предварительно заперев комнату. Вдруг она такая ранняя пташка? Какая сообразительная там прислуга…

— Нет, — прервал рассуждения ювелира мистер Томпсон. — Не сразу. Искали её по всему дому, стучали, заглядывали в замочную скважину…

— А ключ торчал изнутри? Да, тогда это решающее доказательство.

Инспектор открыл было рот, но вдруг запнулся.

Ключ торчал изнутри?… Ничего подобного никто не говорил, наоборот, в замочную скважину заглядывали все по очереди, видели туфли мисс Дэвис, аккуратно стоявшие под стулом. Видели занавеску на приоткрытом окне. А где же тогда, спрашивается, был ключ?…

— Благодарю вас, — после весьма продолжительного молчания произнёс инспектор. — Я чувствовал, что чего-то тут не хватает, а вы очень помогли мне своими замечаниями. Возможно, это и не имеет никакого значения, но я предпочитаю выяснить все до конца. Ключа в замке не было, поэтому все и могли заглядывать в скважину. Это-то меня и беспокоило. Придётся вернуться к делу и разобраться…

Оттого, что у инспектора появились некоторые сомнения, сэр Мидоуз вдруг ни с того ни с сего почувствовал глубочайшее удовлетворение. Возможно, потому, что у него самого были сплошные сомнения, а в компании как-то веселей. Прощаясь с инспектором, он заручился обещанием, что тот обязательно поделится своими открытиями, если таковые, конечно, будут.

Мистер Томпсон же, не торопясь, завершил текущие дела, передал обязанности кому следовало и выкроил себе свободный денёк. С Джорджем договариваться не стал, так как интересовала его прислуга, а не господа.

Прислуга, все, как один, дружно подтвердила, что ключа в скважине не торчало и пресловутые туфли мисс Дэвис все видели как на ладони. Младший лакей получил освобождение от своих обязанностей на всю вторую половину дня. Инспектор поставил ему пиво в местном трактире.

Хотя времени прошло достаточно, героические свои приключения лакей помнил отлично. К сожалению, не случилось ни бури, ни пожара, да и убийцы ему не встретилось, так что приукрасить события было затруднительно. Ну разве что могла сломаться какая-нибудь перекладина у лестницы или лопнуть верёвка, по которой он спускался в окно. Поскольку лакей не рухнул с высоты третьего этажа, инспектор спокойно пережил все его разглагольствования и потребовал подробнейшего отчёта об увиденном в комнате экономки, когда наш удалец проник внутрь.

— Ведено открыть, — делился впечатлениями лакей, — так завсегда пожалуйста. Покойница была женщина серьёзная, и я, правду сказать, очень боялся. Глаза я, значит, зажмурил и на тот ключ наступил. Ещё издали заприметил, что он лежит…

— Где лежит?

— Да под дверями. На ковре то есть. Как под ногой почуял, сейчас глаза открыл…

Темой всей дальнейшей беседы стал, таким образом, ключ и место его локализации. Можно было, конечно, предположить, что из осторожности мисс Дэвис вынимала ключ из замка. Но вряд ли бы она бросала его при этом на пол, скорее уж положила бы на столик.

Итак, ключ стал той мелочью, что не позволяла инспектору закрыть дело. Для себя, разумеется.

Официально оно было давно закрыто.

Мистер Томпсон предположил, что экономку убили. Но кто и зачем? Племянник-наследник отпадал сразу же. Мало того, что он находился далеко от места преступления и тому имелась куча свидетелей, мало того, что не подозревал ни о каком наследстве, так ещё и понятия не имел о родстве, связывающем его с покойной. Никому же другому смерть мисс Дэвис пользы не принесла. Кражи не было: золотая брошка лежала на туалетном столике, в кошельке оставались деньги, ничего не пропало. Симпатичным человеком экономка не была, это факт. Все подчинённые слуги терпеть её не могли, не для убийства это казалось все же маловато. Что же в таком случае означал ключ?…

Наконец инспектор Томпсон предположил, что, возможно, кто-то просто хотел зло подшутить и впустить в комнату вредной домоправительницы, скажем, крысу или ещё что в таком же роде. А случайно вышло, что время для своей хохмы выбрал крайне неудачно, и теперь ни в жизнь не признается. На всякий случай инспектор поинтересовался, не произошло ли среди слуг каких-либо изменений, и узнал, что отказалась от места горничная-француженка. Но и в этом не видели ничего необычного, так как девушка скопила кое-какие деньжата и решила вернуться на родину, где её вроде бы поджидал жених. Обычное дело.

В итоге мистеру Томпсону пришлось оставить своё расследование, а все записи по делу поместить на самую верхнюю полку в библиотеке.

* * *

Мариэтта смылась через три месяца, осторожно и не привлекая к себе внимания.