Он выпрямился, стряхнул пыль с одежды и принял от слуги букет, готовясь передать его Лилиан. Он честно выиграл соревнование и был этим горд – до абсурда. Теперь его ожидала награда в виде похвалы красивой женщины. Превосходно.

Джеффри медленно пошел к своей даме. Как блестят и переливаются на солнце ее волосы! Несколько непокорных локонов, выбившись из прически, упали на лицо, и это было восхитительно. Джеффри не мог не признать: она очаровательна.

Увидев, что он направляется к ней, Лилиан вздрогнула. Движение было быстрым – она тут же взяла себя в руки, – но Джеффри заметил. Выдавали и глаза, которые метались из стороны в сторону: ей явно не нравится быть в центре внимания, она чувствует себя не в своей тарелке.

Как он ее понимал! Он себя ощущал так же, хотя и лишний раз получил возможность убедиться в ее искренности. Если бы ее целью было его завоевать, наверняка она гордилась бы своим исключительным положением, пусть даже временным, улыбалась, кокетничала и всячески демонстрировала свое расположение. Лилиан же лишь расправила плечи и чуть скривила губы в неестественной и неискренней улыбке.

Джеффри остановился перед ней. До начала состязаний он считал все это невероятной глупостью, а теперь неожиданно обнаружил, что с нетерпением ожидает ее одобрения… Ну что может быть глупее!

– Это для вас, миледи, – сказал он и протянул ей букет.

Лилиан приняла цветы, и на мгновение ее улыбка смягчилась, стала нежной и искренней. Джеффри не мог этого не заметить.

Девушка подняла глаза и едва слышно, только для него, пробормотала:

– Колючий, но какой страстный и насыщенный цвет.

Джеффри ощутил, как по телу одна за другой прокатились волны теплого чувственного удовольствия. Надо не забыть наградить камердинера, который в точности выполнил его распоряжение и сумел за такой короткий срок отыскать яркие головки чертополоха. Они были спрятаны среди роз, но роз, похоже, Лилиан и вовсе не заметила.

У Джеффри при взгляде на нее даже дыхание перехватило: до чего хороша, настоящая королева! Высокие точеные скулы, маленький, но твердый подбородок, сияющая кожа. Правда, цвет лица у нее не отличается аристократической бледностью: видимо, девушка не чурается солнца.

Она, похоже, не знала, как вести себя в подобных ситуациях, но вскоре опомнилась, опустила букет на стул рядом с собой и, фальшиво улыбнувшись, проговорила лишенным каких-либо чувств тоном:

– Мои поздравления, милорд. Зрелище было великолепным. Хотя меня, честно говоря, удивила ваша победа.

Все тепло, которое Джеффри чувствовал, мгновенно устремилось в голову.

– Удивила?

Лилиан уверенно кивнула и, многозначительно уставившись на нижнюю часть его тела, пояснила:

– Конечно, удивила. Скажу больше: шокировала. На вашем месте я бы уделила максимальное внимание работе ног. Вы же не можете целый день стоять столбом и ждать, пока противник подойдет достаточно близко, чтобы вы могли его одолеть. Надо двигаться, развивать скорость.

– Двигаться… скорость… – тупо повторил Джеффри.

– Совершенно верно. Лорд Холбрук выглядел гораздо грациознее вас. Вот кто настоящий мастер. Если бы не хитрость, вы бы определенно потерпели поражение.

Хитрость? Она что, серьезно? И это ее он назвал королевой? Уличная торговка рыбой! Если бы вокруг не было так много народу…

– Да откуда вам знать? – рявкнул Джеффри, вспомнив, чем она занималась – вроде бы что-то писала. – Вы же не следили за поединком!

Поскольку в руках у нее ничего не было, он посмотрел на стул и заметил выглядывавший из-под букета уголок листка бумаги. Джеффри немедленно его схватил, а Лилиан, ахнув, потянулась было к листку, но он вскинул руку.

– Это личное письмо!

Джеффри проигнорировал ее возражения, развернул листок и уставился на записи. Что это? Проморгавшись, посмотрел снова, но ничего не изменилось. Больше всего написанное на проклятом листке напоминало математическое уравнение, над которыми он бился изо всех сил, когда учился в университете, только к хорошо знакомым знакам здесь добавлялись маленькие стрелочки, а вместо цифр были буквы. Химическая формула?

– Что это? – поинтересовался он, крайне заинтригованный.

– Не ваше дело! – огрызнулась Лилиан и протянула руку, но листок не получила, поэтому злобно прищурилась и сжала губы.

Джеффри в ожидании ответа приподнял бровь, и девушка, вздохнув, сдалась:

– Я работала над уравнением реакции.

– Какой реакции? – Джеффри снова всмотрелся в значки на бумаге, потом поднял глаза на свою собеседницу.

Ее глаза вспыхнули, а между изящными бровями появились крошечные складки, образуя букву «v».

– Я пытаюсь совместить биологическую реакцию с химической, чтобы доказать свою теорию. – Лилиан опять протянула руку, требуя, чтобы ей вернули бумагу. – Вы не поймете.

Упрямство Джеффри было под стать ее собственному. Да, он, конечно, и правда ничего не понял, но указывать на это всяким наглым девицам не позволит. Тем более что она посмела не только критиковать его действия на поле боя, но и указывать, что нужно делать. Она же понятия не имеет, какую боль он испытывает, и наверняка ни разу в жизни не держала в руке меч.

Он вернул бумагу хозяйке.

– Вероятно, это формула любовного напитка для ухажеров, которые не обращают на вас внимания.

Уходя, Джеффри услышал, как она возмущенно ахнула, и улыбнулся.

Очко за ним.

К тому моменту как начался второй этап турнира – на этот раз соревнования были конными, – Джеффри совершенно успокоился. Он всегда себя прекрасно чувствовал в седле. Правда, было немного странно ощущать под собой не Грина, а другого коня.

Однако, взглянув на Лилиан, Джеффри снова почувствовал гнев и раздражение. С тех самых пор как она посреди ночи свалилась на него в библиотеке, он постоянно был не в ладу с собой. С одной стороны, он все время находился во власти физического желания; с другой – у него руки чесались ее выпороть; с третьей – он хотел знать, кто она такая; с четвертой – не понимал, почему никогда не встречался с ней в обществе; с пятой… Пожалуй, пять сторон – это уже перебор. Но все равно: какого черта ему не дает покоя своенравная нахалка по имени Лилиан Клэрмонт?

Она покорно стояла на указанном ей месте, не проявляя никакого энтузиазма, и сжимала в руке ленты цвета лаванды. На ее лице не читалось ничего, кроме откровенной скуки. Неудивительно, что эта женщина не бывает в обществе: у нее манеры полковой лошади. Не исключено, что есть и удила.

Джеффри остановил коня перед ней и поклонился.

– Миледи!

Лилиан выступила вперед, и Джеффри с удивлением отметил, что она намного выше толпившихся вокруг женщин. Да и лошадь, похоже, ее нисколько не испугала. Большинство «дам сердца» подходили к своим конным «рыцарям» с опаской, а Лилиан погладила коня по морде и что-то ему тихо сказала. Тот заржал и ткнулся носом ей в плечо. Девушка тихо засмеялась, и Джеффри мог побиться об заклад, что чертов коняга улыбнулся ей в ответ.