— Как тебе угодно. — Улыбнувшись и отвернувшись ответил Григорий.

Они оба уже забирались около часа, преодолевая камень за камнем. С этой высоты уже открывался прекрасный вид на долину, в которой остановился конвой, но намеченная высота дала бы гораздо больший обзор.

— И всё же: как?

— Да как и все почти… Армия, война, ошибка и вот я в бегах.

— Ошибка?

— Да, советской канцелярии, или военного руководства. Я, знаешь ли, разобраться как-то не пытался. Меня посчитали предателем, и приговорили к расстрелу по возвращению. Благо там друг у меня был…

— Где там?

— В штабе. Он то мне все и рассказал. После чего бегал долго. А там уже и Италия встретила…

— Понятно. И всё же, как в криминал то попал?

— Так же как и все: бедность. Содержаться на что-то надо было, а всё что я умел — убивать. Встретил пару людей… Сейчас… Уф… — Забираясь на большой склон бурчал Григорий. — А там уже и Киерра был. Вот и всё.

— Но ты же сколотил себе имя и до этого?

— Da, я же работал долго сам по себе, и авторитет успел заработать, только толку то от него…

— Всмысле?

— Ну… Я — киллер. А с киллеров спросу мало, как и уважения.

— Ну почему…Есть много убийц, кто… Ну например… Кого боятся… И из-за этого уважают.

— Про себя что-ли говоришь? — Улыбаясь спросил Григорий.

— Ну а почему нет? Да, у меня конечно нет столько друзей как у испанца, нет навыков как у винта, но меня, в отличии от них уважают и бояться.

Прицел остановился на склоне. Он неспешно подошёл к змею и положил ему руку на плечо.

— Может это и так. Только не путай киллера и убийцу. Я убиваю за деньги — ты же, потому что тебе это нравится…

Прицел сразу же пошёл дальше, в то время как змея постиг ступор. Он никак не мог понять и принять сказанное.

— Подожди! Ты можешь как-то пояснить, или что-то типо того?

— А что тут пояснять? — Развернувшись ответил прицел. — Я убиваю потому что мне за это платят, а я на эти деньги живу. Почему ты убиваешь?

— Что значит почему?

— Ну вот почему? Почему ты застрелил ту женщину, почему вообще решил ту машину нагнать?

— Потому что иначе они могли нас сдать.

— Сдать кому? Местным властям? Это те которые ходят под дружками испанца?

— Они могли бы нас сдать белым ублюдкам.

— Могли. И то, я все больше и больше слышу истории о том, как ты предпочитаешь выстрелить, нежели поговорить. Сделка о ракетах, встречи в Империи, это чёртова машина…

— И что ты хочешь этим сказать? Что я псих?

— Нет. Псих слишком мощное слово. Тебе просто нравиться убивать. Ты когда нибудь представлял лицо убитого?

— Да.

— Как часто?

— Не очень. Но как это связано с вопросом?

— Связано тем, что ты не задумываешься о последствиях. Ты словно ребёнок, которому дали пистолет.

Змей уже вскипел бы от ярости, но то ли высота горы, то ли разряженный воздух, то ли что-то непонятное ему, его успокаивало.

— И что? К чему это всё вообще?

— К тому чтобы ты не путал убийцу и киллера.

Змей не стал отвечать. Что-то внутри него всё таки было согласно с прицелом, хоть вся его натура и желала застрелить его тут, на горе.

Уже поднявшись, змей понял насколько ветер тут чистый и приятный. Он поймал себя на странном чувстве: когда он видел вершины, которые были больше той, на которой сейчас они находились, ему неимоверно хотелось забраться и на них.

11:03

Ну… Относительно закончили со всем. Винт и тень продолжают осматривать и ремонтировать грутас, руль как обычно записывает свой дневник, а все остальные кто где. Цветастые пошли стрелять по оленям из глушителей, а сказочники пошли в лес по грибы. На душе странное ощущение, некое спокойствие (И на этот раз это не наркотики!) В любом случае пока что сидим тут, и думаем. Наверное через полчаса соберу всех, и устроим мозговой штурм…

11:40

Мозговой штурм по существу ни к чему и не привёл… Решили сейчас передохнуть, а потом действовать по ситуации. Скорее всего будем как-то двигаться сквозь горы и склоны… А на счёт дороги… Ну, с горы никакого другого шоссе я не увидел.

Змей сидел на раздвижном стульчике и смотрел в небо. Действие наркотиков заканчивалось, придавая ему небольшое неудобство.

— Лу… Змей, я пойду обратно на гору. — Подойдя сказал Григорий.

Змей поднял голову и пристально начал всматриваться в мужчину. На него смотрело исхудавшее лицо, сорокалетнего тело. Змей несколько секунд разглядывал его, после чего зашевелил губами.

— Я… Я пойду с тобой.

— Нет.

Змей оторопел.

— Чего?

— Ты не пойдёшь со мной.

— С чего это? — Начиная злиться спросил Луи.

— Во-первых: ты не умеешь лазить по горам быстро, и если надо будет быстро уезжать, ты там останешься. Во-вторых: ты нужен здесь, ты как ни крути голова конвоя, и если тебя потеряют, то будет нехорошо.

Змей махнул на него рукой и снова откинул голову. В его голове проносились два слова: “голова конвоя”.

11:49

Прицел ушёл на гору в дозор. У него с собой рация, так что наверное так будет лучше…

Весь оставшийся день прошёл нормально, даже хорошо, если бы не змей. Почти всё свободное время он валялся на земле в наркотрипе глядя на небо, да так, что его товарищам приходилось всё время оттаскивать пьяное тело с открытых местностей.

Но уже под вечер всё стало хорошо. Прицел так и не вернулся с дозора, но постоянно общался со всеми через рацию.

— Вижу! Вижу! — Закричал в рацию змея прицел. Все остальные тут же замерли и начали следить за ситуацией.

— Что?! Что… Кого ты видишь?! — Ответим ему Луи.

— Вижу! На восемь часов! — Все тут же повернулись в сторону поля. — Вижу как винт ссыт в поле!

Все замерли, будто услышали новость о враге, но тут до всех начало потихоньку доходить. Первым был испанец. Из его рта начал раздаваться быстрый, будто очереди автоматов звонкий и панический смех. Затем уже мышь и тень начали смеяться во всю глотку. Уже через минуту на весь лагерь раздавался громкий, почти истерический смех всей команды.

Смеялись все, кроме змея. Пока все заказывались от эмоций, что они всё это время сдерживали, Луи невольно выронил рацию из рук, и побрёл в кабину. Закрыв её на ключ, и опустив все шторки он просто сел, и стал