– Я н-не заикаюсь, к-когда остаюсь о-одна.

– Круто, – отвечает Хави. Не сказала бы, конечно. – А мой брат перерос это.

– 3-здорово ему.

Кендалл смотрит на меня, сузив глаза:

– Так я понять не могу: ты заикаешься потому, что нервничаешь?

Я борюсь с желанием сказать, что мне плевать, чего она там не понимает.

Хави заводит руки за голову.

– Как тебе Монтгомери? Почему вы сюда переехали?

– Мы… – Я долго молчу, опустив взгляд, а потом вдруг думаю: не легче ли разбавить ложь правдой? А то я так совсем запутаюсь. – М-моя младшая с-сестра умерла. Η-нужно было с-сменить обстановку. – Все замолкают. Я поднимаю глаза и вижу, что выражение лица Кендалл смягчилось, потому что у нее все-таки есть сердце. – Н-но от т-такого особо н-не спрячешься.

– Да уж, наверняка, – говорит Хави.

– Н-но я все р-равно пытаюсь, – как можно более оптимистично добавляю я и робко улыбаюсь Кендалл. – В-вот испортила в-вам вечеринку.

– Ну нет. Жаль, конечно, что ты оказалась в Монтгомери по такой грустной причине, но… Я рад, что ты здесь, – немного неуклюже отвечает Хави. – Потому что тут офигеть как скучно. Нужно больше новых людей.

– Не так уж тут и плохо, – говорит Кэрри.

– Тут очень плохо, – возражает Хави. – Каждый день, блин, одно и то же…

Ноа комкает салфетку и бросает ее в Хави.

– Ты просто сидишь на своей скамейке запасных и ни хрена не делаешь, вот у тебя все и одинаковое. – Ноа смотрит на меня и указывает на Хави: – Это ему нужно больше новых людей. Ты же по парням, Лера?

– Ой, заткнись, – говорит Хави.

Я пожимаю плечами:

– И-иногда.

– Так, купи девушке выпить, – велит Ноа Хави, а потом обращается ко мне: – А ты обеспечь ему хороший вечерок.

Я не думала, что в мире бывает такой оттенок красного, каким стало лицо Хави.

– Ты таким уродом иногда бываешь, – бормочет он.

Ноа отвечает ему широкой наглой улыбкой:

– Ну если ей не собираешься покупать бухло, то хоть мне купи.

– Да мы же только что там были!

Ноа переворачивает пустую бутылку:

– А я уже все выпил.

– Я с т-тобой схожу, – бросаю я Хави, и он тут же вскакивает с места.

– Прости, – говорит Хави, когда мы выбираемся из-за стола. Он поворачивается ко мне, чтобы я увидела его искренний взгляд, и тут же спотыкается о собственную ногу. – Ноа такой…

– Все н-нормально.

Бармен выставляет перед нами ряд шотов, но Хави не несет их к столику, а выпивает стопку и пишет эсэмэску Ноа: «Хочешь выпить – сам приходи». Потом он берет еще одну рюмку, а вторую протягивает мне.

– За твою сестру.

От неожиданности на глаза наворачиваются слезы. Меня трогает его доброта, и я дрожащей рукой беру стопку.

– 3-за нее.

С трудом проглатываю огненное пойло и откашливаюсь в ладонь.

– Ч-что это?

– Ягер[7], – отвечает он, и я понимаю, что в жизни больше не буду пить ягер, потому что он будет ассоциироваться с этим днем, с сестрой, с тем, как я скрывала боль от мальчика, имя которого узнала еще до того, как он узнал мое.

– Ты такая… – Хави смущается. – Когда я увидел, как ты танцуешь, я подумал… вау.

Кажется, алкоголь развязал ему язык.

– Ты б-будто девушек н-никогда не видел.

– Ну ты просто показалась мне интересной, вот и все, – бормочет он.

Я замечаю, что к нам приближается Ноа, и мне хочется сбежать. Хочу как можно дольше быть наедине с Хави. От этой мысли мне становится стыдно. Я же не за этим здесь. Наверное, я чуть более пьяна, чем нужно, раз на что-то надеюсь.

– Н-не хочешь в-воздухом подышать?

– Да, – с энтузиазмом кивает Хави. – Пойдем, конечно.

На улице удивительно хорошо. Я даже не осознавала, как душно было в баре.

– Н-Ноа тебя постоянно д-достает, да?

– Это так заметно? – Он засовывает руки в карманы.

– Ч-что он там сказал? Что т-ты сидишь на с-скамейке запасных?

Хави краснеет.

– Ага… Ну, такой я человек, мне сложно… – Он с трудом пытается подобрать слова. – Наверное, именно поэтому я общаюсь с Ноа и Кендалл. Они очень активные. Рядом с ними мне кажется, будто и в моей жизни что-то происходит. А сам я будто и не живу полной жизнью.

– М-мне так не показалось, к-когда мы танцевали.

Хави робко, но искренне улыбается. Не могу вспомнить, когда мне в последний раз удавалось кого-то подбодрить. Даже плакать хочется.

– Наверное, ты права, – тихо произносит он.

– Р-рада, что т-ты так думаешь.

– Мы завтра будем тусить у Ноа с Кендалл. Приходи.

– Д-думаешь, ей это понравится?

– Кендалл нужна встряска. – Он пожимает плечами. – Я вижу, как она на тебя смотрит. Ты наверняка можешь пощекотать ей нервы. Монтгомери… вроде большой город, но все равно провинциальный. Вот мы и ходим в бар каждую неделю – хоть какое-то развлечение.

– А их р-родители будут д-дома?

– Да, вполне возможно.

– К-какой адрес?

– Янг-стрит, два-двенадцать.

Пазл понемногу складывается. Я все-таки вышла на Сайласа, через него выйду на Кита, а пока…

Может, получится немного расслабиться.

– О-отличная идея.

– Класс, – отвечает Хави.

Мы медленно прогуливаемся по парковке. Я смотрю на звезды, уже появившиеся на чернильно-черном небе. Чем дальше от бара мы отходим, тем их больше. От красоты звездного неба у меня сладко щемит сердце. Думаю, я мало говорила о таком с Мэтти. Не рассказывала ей о маленьких чудесах, например о том, что зимой звезды кажутся ярче. Не обсуждала с ней, как прекрасен закат. Я решаюсь сказать это Хави, просто чтоб стало легче. Он слегка улыбается и говорит:

– Маленькие чудеса. Красиво.

Наверное, ему понравится все, что бы я ни сказала.

Я не привыкла к такому.

Мы подходим к моей машине.

– В-вот и мой дом.

– Что?

– Шучу. Но м-машина и правда м-моя.

Не понимая толком, что делаю, я открываю дверь.

Хави забирается в машину и говорит:

– Уютненько.