4. Данте

Я пригласил Элис и Леона остаться на ночь, но быстро разуверился в этом решении, когда они вместе свернулись калачиком в моей кровати. Леон мурлыкал, уткнувшись в затылок Элис, а она гладила его руку, обвившую ее талию. Взять ее снова было так приятно, что на мгновение я почти забыл о гигантском разрыве, разделявшем нас. И я должен был уважать начертанные границы. Даже если они заставляли меня чувствовать себя как pezzo di merda (п.п. кусок дерьма).

Я сидел в кресле у окна, задрапированный золотыми украшениями, и использовал это как предлог, чтобы не присоединяться к ним, даже когда Леон звал меня к себе. Через некоторое время Элис тихонько засопела, а Леон уснул, поэтому я поднялся на ноги и выскользнул из комнаты. В моей груди все сжалось, когда я направился по коридору в одних трениках и тяжелых золотых украшениях, украшавших мое тело. Я только вышел за ворота, ведущие обратно в главный дом, когда Леон крикнул мне вслед.

— Куда ты идешь, чувак? — спросил он с ноткой обиды в голосе.

Я обернулся к нему, держа руку на воротах, желая быть честным с ним. — Я не чувствую себя комфортно, когда сплю с вами, ребята. Вы же пара, это неправильно. Все это… я не уверен, что это правильно.

— Данте, — вздохнул он, качая головой. — Ты всегда был частью этого. Мы были с ней вместе с самого начала, мы — ее. Ты — ее.

— Нет, Леон, так больше не может быть. У вас вся жизнь вместе…

— Ты всегда будешь в нашей жизни.

— Я знаю, но… — я вздохнул, оглянувшись через плечо. — Пойдем, выпьем со мной, amico mio.

Леон кивнул, прижавшись ко мне, и я провел его через дом в большую кухню. Я взял пару бутылок пива из холодильника и налил свою в чашу. Я провел его через двойные двери на крыльцо, и мы сели бок о бок на качели с подушками. В воздухе над виноградниками впереди танцевали светлячки, и летний ветерок вокруг нас лизал мою плоть.

Я стукнул своей чашей о бутылку Леона, и мы оба выпили.

— Мама всегда говорила: rispetta le stelle, — сказал я. — Уважай звезды. Я смирился с этим, брат. Мне все еще больно, но я рад, что звезды выбрали для нее именно тебя. Ты будешь защищать и любить ее так, как она того заслуживает.

Леон со вздохом прижался своим плечом к моему. — Но мы скучали по тебе, это должно что-то значить.

— Я думаю… это может быть слишком тяжело для меня, чтобы продолжать, — признался я. — В мире может пройти сколько угодно времени, и я не думаю, что перестану любить ее. И… я чувствую себя виноватым за то, что сегодня потребовал ее частицу. Она твоя, Леон.

— Ты не должен чувствовать себя виноватым, — яростно прорычал он. — Я никогда не просил об этом звездном браке. Я всегда хотел, чтобы ты был с нами.

— Я знаю, — я отпил пива. — Но судьба распорядилась иначе.

Между нами опустилась тишина, но не неловкая. Это не разрушит связь, которая была у меня с Леоном, но сделает ее более крепкой. Я бы всю жизнь дружил с Элис и Леоном. В какой момент я смогу двигаться дальше и встретить кого-то еще? Я не мог себе этого представить. И сейчас я не хотел этого. Если Элис не предназначена для меня, то как может быть кто-то другой? Я никогда ни к кому не испытывал такой страсти. Я отдал ей все свое сердце, и оно принадлежало ей и сейчас. Даже если оно было разбито на части.

— Она всегда будет хотеть тебя, она доказала это сегодня, — сказал он.

— Она никогда не будет хотеть меня так, как хочет тебя, — сказал я, моя грудь тяжело вздымалась, когда я произносил эти слова. Я не мог жить, имея какие-то половинчатые отношения с Элис. Я хотел ее, всю ее. До того, как звезды свели ее с Леоном, я чувствовал, что у меня это есть. Она могла желать других, но я никогда не чувствовал, что это уменьшает ее заботу обо мне. Но я полагал, что так или иначе это всегда должно было случиться.

— По крайней мере, это был не Райдер, — сказал я с полусмехом, пытаясь разрядить обстановку.

— Да, эта змея не умеет делиться, — поддразнил Леон, и я кивнул. Хотя Райдер однажды поделился ею со мной, один умопомрачительный, блядь, эпический раз. Когда я вспоминал это, я даже не мог вычеркнуть его из своей головы. И это меня чертовски беспокоило, потому что я не хотел, чтобы этот stronzo находился рядом с ней. Но, признаюсь, было чертовски приятно видеть, как она рушится в его объятиях. Dalle stelle, о чем я думаю?

— Что бы ни ждало нас в будущем, ti voglio bene Леон. Sempre.

— Я тоже всегда буду любить тебя, брат, — со вздохом сказал Леон.

Ночь была густой от тысячи вопросов, но мы больше ни о чем не спрашивали друг друга. Теперь нас вели звезды. И однажды, я надеюсь, они приведут меня в то место, где я действительно смогу смириться с этим. Но пока что мое сердце разрывалось, и я боролся с болью. Но я не мог продолжать быть с ними, это бы еще больше усложнило процесс исцеления от ее потери.

Какое-то движение заставило меня моргнуть, и перед нами появилась Элис в одной из моих рубашек. Она свисала до бедер и обтягивала ее стройное тело, заставляя мой член дергаться от желания сорвать ее.

— Что случилось? — спросила она, обеспокоено глядя между нами.

— Ничего, carina, — промурлыкал я, беря ее руку и целуя тыльную сторону. Я не хотел обсуждать это с ней сейчас. Мама всегда говорила, что проблемы лучше всего обсуждать, когда солнце еще светит, а я уже достаточно нарушил это правило сегодня вечером.

Когда я отпустил ее руку, Леон поймал ее и потянул на сиденье вместе с нами. Она засмеялась, упав нам на ноги, и ее голова легла мне на колени. Она прижалась ко мне, и Леон провел пальцами по ее бронзовым ногам, пока она удовлетворенно вздыхала.

— Я скучала по тебе, — прошептала она, и я потянулся вниз, чтобы провести большим пальцем по ее губам и насладиться этими словами.

— Mi manchi come al sole mancano tutte le stelle e la luna quando affonda oltre l’orizzonte (п.п. Я скучаю по