Ужин проходил прекрасно. Мы забыли о времени. Я впервые за долгие годы сидела спиной к окружающим, не высматривала скрытые камеры, не искала второе дно во взглядах и позах людей и слушала только одного человека. Я спокойно любовалась Балтийским морем. На закате оно отливало расплавленным серебром.

Принесли шоколадный десерт — от одного вида можно лишний вес набрать. Я мужественно воздержалась. Кирилл слопал оба за милую душу. В своем отношении к сладкому мужчины вечно остаются детьми.

После расчета метрдотель провел нас в кабинет управляющего. Альберт Карлович протянул Коршунову листок.

— В тот день в отеле гостили две семьи с мальчиками подходящего возраста. Из Москвы и Ханты-Мансийска. Кормильцевы и Уйгуровы. Вот их данные.

Мы с Кириллом переглянулись. Всего двое. Это обнадеживало.

Запрос в вездесущую Контору Коршунов нащелкал на смартфоне прямо из такси, пока мы возвращались в «Усадьбу». Он дал задание: узнать девичьи фамилии жен Кормильцева и Уйгурова, а также определить девушек, проживавших в Калиниградской области семь лет назад, и имеющих брата или сестру из указанного списка.

— Разбегаемся по номерам? — подколола я своего муженька, как только мы вошли в его номер.

Его глаза стали квадратными от недоумения. После ужина в шикарном ресторане каждый самец рассчитывает на нечто большее, чем прощальный поцелуй в щечку.

— Мы не закончили.

— Что? — я стояла в дверях балкона, дразня его готовностью перейти в свой номер. На время отсутствия мы договорились оставлять двери балкона открытыми, помня о моем предыдущем спасении.

— Анализ третьего июля. — Кирилл лихорадочно тыкал пальцами в экран смартфона. — Вот! Третьего июля под вечер Назаров приехал в Калининград из Светлогорска на такси. Таксист проверен, чист. Назаров вышел около Музея янтаря, зашел в магазинчик и забрал отремонтированную Царевну-лягушку. Далее он пешком вернулся в отель и не выходил из номера до утра. А что делала ты в это время?

— Боялась переступить порог своего номера.

— Как?

— Я вернулась в «Усадьбу», поднялась на второй этаж, и около номера меня нагнала служащая отеля. Перепуганная девушка буквально вцепилась в меня и зашипела: «Вам нельзя делать это». «Что?» — не понимала я. «Сами знаете», — ответила она и толкнула уже отпертую дверь.

— Что случилось? — напрягся Коршунов.

— Внутри номера на столике лежал синтезатор. «В отеле нельзя играть на музыкальных инструментах, — заявила девушка. — Тишина — наше конкурентное преимущество». Я проверила пломбы на футляре и расслабилась. Заверила, что буду репетировать в лесу.

— Тебе доставили оружие, — догадался Кирилл.

— На этот раз в футляре для синтезатора. Я предупреждала служащих, что подвезут инструмент.

— Сама понимаешь, подобная маскировка не вызывает подозрений.

— Ага. Как вижу девушку со скрипкой или парня с гитарой, то обхожу их стороной. В тот раз вы перестарались. Зачем прислали армейскую винтовку с убойной дальностью до двух километров?

— Наш сотрудник спешил. Кроме того, он не был посвящен в характер операции.

— При работе в городе главное — компактность и бесшумность. Триста метров — за глаза хватит.

— Извини. Если бы это делал я… — Глаза Коршунова застилала поволока возбуждения. Он надвинулся, погладил по предплечью, опустил руку на талию.

— Ладно-ладно, — я выскользнула из намечавшихся объятий. — Хорошо, что там была еще «беретта» с мощными патронами.

— Ты уходишь? — запаниковал Кирилл. — У нас же медовый месяц.

— Согласно паспорту он был семь лет назад. Теряешь память, суперагент.

— Но…

— Надо дать работу горничной и во втором номере. Для конспирации.

Я перешла в свой номер и закрыла балконную дверь. Теплая ванна расслабила уставшее тело, нежное молочко вернуло коже бархатную упругость. Я облачилась в тончайшую сорочку и юркнула под одеяло. Чертовски приятно почувствовать себя обычной женщиной. Долгие годы я засыпала в одежде и с пистолетом под подушкой. Пустое ведро под дверью было самой примитивной из уловок от непрошенных гостей. Сейчас ведро не требовалось. Хотя от пистолета я бы не отказалась. С оружием как-то спокойнее.

Я закрыла глаза, ощущая приятное дыхание приближающегося сна. Как вдруг…

Я вздрогнула. Кто-то тихо отпирал ключом входную дверь.

Андрей Станкевич вошел в ночной клуб «Декамерон» около трех ночи. До двух часов он спокойно спал, потом принял душ, размял мышцы и выпил пилюлю бодрости. Одет он был в простой костюм и походил на бизнесмена, сдернувшего ненавистный галстук после унылого офиса. Охранник на входе лениво покосился на седого дядечку, не маскирующего модными шмотками свой возраст. Имидж случайного посетителя был частью плана агента. Чтобы наверняка выделиться в разнузданной потной толпе, Станкевич поправил уголок платочка в нагрудном кармане пиджака и нырнул в прокуренный грохочущий мрак.

Как он и рассчитывал, ночное гулянье перевалило апогей. Хорошие девочки разбежались по маминым квартирам, плохие парни напились и побузили, а плохие девочки нашли приключение на влажные места и сейчас с разной степенью энтузиазма пыхтели где-то в нестойких объятиях пьяных кавалеров. Клуб пустел. Лишь редкие раскачивающиеся тела мешали лучам цветомузыки прорезать пространство над танцполом.

Для начала Станкевич пристроился у барной стойки. Потягивая виски, он наблюдал за официантками. Их было двое. Одна — молоденькая, угловатая, другая — под тридцать, с белесой копной подрастерявших былое обаяние волос. «Ты-то мне и нужна, Надежда Веселова», — быстро вычислил бывшую проститутку Станкевич.

Для получения информации есть два верных способа: подкуп и запугивание. Третий метод — втереться в доверие — не столь быстр и требует актерских навыков, однако избавляет от необходимости отсеивать ложь, весьма вероятную при первых двух подходах. Станкевич присмотрелся к намеченному объекту. Замотанный вид, уставшие ноги и грустный взгляд «брошенной собаки» перевесили чашу весов в пользу третьего варианта. Тем более он сулил и пикантное приключение. Агент на собственном опыте усвоил сладкую истину: хочешь залезть женщине в голову, надо залезть к ней в постель.

Станкевич занял опустевший столик, сдвинул пустые бокалы и поманил официантку с копной на голове. Это удалось не сразу, но агент сохранял обещающую улыбку.

— Надежда, вы не могли бы прибрать?

Официантка, заметившая солидного и трезвого посетителя, тщательнее обычного протерла стол.

— Что будете пить?

— Напиток цвета ваших губ.

Девушка невольно улыбнулась. Если что и хвалили в ее облике, то лишь волосы, и то когда-то давно.