– Да все о том же. Надеюсь, ты намек понял и понял, что теперь твоя жизнь в полном смысле слова зависит от того, с кем ты – с ними или с нами. Я вообще, если честно, не очень понимаю, почему ты, вместо того чтобы помочь своим, ломаешь эту нелепую и бессмысленную комедию. Неужели ты хочешь передать нашим (он, этот матерый человечище, так и сказал: «нашим») врагам все наработки твоего отца!?

– Стоп, а вот с этого места поподробнее.

Эдик мучительно застонал и опустился на стул.

– Опять?

– Эдик, пожалуйста, послушай меня, – я поднялся и, подойдя к нему вплотную, прошептал ему прямо в ухо:

– Я действительно ничего не знаю. И меня вчера здорово глюкануло. И если ты еще не забыл нашей дружбы, помоги мне. Я прошу тебя. Потом я выпрямился и произнес:

– А давай-ка мы с тобой прогуляемся пешочком по вечерней столице.

Эдик быстро кивнул.

А я прошел в спальню одеваться.

Мы шли дворами, напрямик, как когда-то в детстве, прочь от моего дома.

Первым заговорил я.

– Эдик, мне все равно нужно это сказать. Вчера мне стало плохо, я почти потерял сознание, а когда очнулся – стало еще хуже. Мне показалось, что я во что-то превратился. В какое-то существо. Потом я снова отключился. Это шиза?

– Это реальность, – Эдик остановился. – Ты абсолютно нормален, и вчера ты превратился в того, кем являешься на самом деле. В крысу.

Мы сидели на лавочке возле детской песочницы и пили «Корвуазье» из пластмассовых стаканчиков. Из закусок у нас имелись нарезка сырокопченой колбаски и две пачки сигарет. Наполовину опорожненная бутылка преданно томилась у наших ног, в груди расцветало приятное тепло. А Эдик все говорил и говорил, глядя в темноту безумными глазами. Листья тополей лениво шелестели над нами, а в уши вливались слова, от которых мне хотелось допить коньяк как можно скорее и перейти прямо к водке.

– …Считается, что такие крысы появились в Европе после крестовых походов. Может быть, они приехали в тюках тамплиеров, может, перешли через горы из Испании вместе с цыганами и награбленным у мавров добром. Сами крысы этого не помнят. Но совершенно точно известно, что впервые они появились где-то в Азии – скорее всего, в Китае. Там о них было известно уже давно. Крысы-оборотни считались злыми духами, принимающими вид людей, чтобы творить зло. Но все гораздо материальнее. Нечто, попадая в мозг, вызывает потрясающую мутацию: крыса получает способность превращаться в человека. Звучит это как бред сумасшедшего, но это так. И вот эти крысы-мутанты осознали себя и начали строить свою цивилизацию. У них была масса преимуществ перед людьми. Они всегда ставили интересы выживания вида выше личных. Да у них и нет личных интересов! Только забота о потомстве, процветании семьи и еще маниакальная страсть накапливать богатства и рваться к власти. Видимо, это гипертрофированный инстинкт размножения, помноженный на борьбу за существование. Но в Европе уже были те, кто занимался похожим делом. Это наш бедный «евгейский надод», – Эдик усмехнулся и схватился за сигарету. – Но моим предкам было трудно конкурировать с теми, кому вообще чуждо все человеческое. И тогда многие из иудеев стали служить крысам. Мы двигали за их деньги медицину и химию, физику и астрономию. Для чего мы поддержали тех, для кого всякая человеческая цивилизация была всего лишь условностью? Сам догадайся… Впрочем, это теперь уже не важно.

Крысы никого не любят, никого не щадят и ничего не боятся. Они перегрызут глотку любому, кто посягнет на крыс. Крысы ради крыс – вот их смысл существования, тупой и неотразимый, как удар дубиной по голове. Но мутация случайна и мучительна. Нет никаких гарантий, что у крыс‑аристократов, крыс, способных к перевоплощению, будет потомство, повторяющее свойства родителей. Даже самка самых «голубых» кровей – о, они это блюдут – может принести помет, в котором будут самые обыкновенные крысята. Таких отправляют в стаи, и они становятся там вожаками. Если смогут, конечно. Да-да. Благородные отпрыски бегают по помойкам и подвалам и жрут отбросы. Но и это не самое плохое. Ко всему прочему крысы-оборотни так и не смогли научиться контролировать свои переходы из одного состояния в другое. В любой момент успешный коммерсант, импозантный политик или топ-менеджер может начать перекидываться в крысу. Процесс мучителен и занимает около десяти – пятнадцати минут. Оп-ля! Вместо олигарха по полу бегает пасюк, а груда одежды заляпана килограммами слизи. Дело в том, что перестройка молекулярных решеток требует энергетических затрат и… строительного материала. Недостающие атомы берутся из воды, содержащейся в атмосфере, а при обратном переходе они выбрасываются наружу в виде слизистого вещества и той же воды. Поэтому есть факторы, катализирующие процесс. Это избыточная влажность, избыточная жара и различные инфекционные заболевания. А еще возбуждение определенных участков коры головного мозга и возникновение в нем стойкого очага возбуждения – доминанты. Такими опасными доминантами являются половое возбуждение, азарт, страх, голод и гнев. В общем, базисные чувства. Несколько столетий ученые бьются над созданием препарата, который устранил бы этот эффект или хотя бы снизил вероятность внезапного перехода. Но до сих пор нам не удавалось даже выделить это нечто из крыс, тем более получить искусственно. До сих пор…

– И что, есть шансы?

– Существует древнее предание о том, как у крысы и человека родился ребенок, который был и тем и другим. Его потомство несет в себе ген, благодаря которому можно раскрыть тайну этого вещества или вируса – этого неизвестно чего. Но все гены оказались рецессивными. И вот однажды…

– Эдик, причем здесь я?

– Не говори, что не понял. Около тридцати – сорока лет тому назад один ученый из Гильдии Крысоловов ставил опыты над самкой крысы-оборотня. И… вступил с ней в половую связь. В принципе такое возможно, но потомства у пары, в которой оба принадлежат к разным видам, не бывает. После этого подопытная крыса исчезла из лаборатории, а ученый оказался в Бухаре – в секретной экспериментальной лаборатории. Только вот крыса взяла да родила от человека, а ученый нашел формулу «преобразователя». Крыса – твоя мать. Ученый – твой отец. Такие дела, Сережа.

– Как это у них получилось? – задумчиво пробормотал я и допил коньяк прямо из горлышка.

– Потому что они оба потомки той самой крысы и того самого человека, которые много лет назад произвели на свет странного мальчика. Твоя мать из того рода крыс, а твой отец – Магистр Гильдии Крысоловов. Потомок того самого Магистра, которому однажды тоже удался подобный опыт.

– Так вот в чем собака порылась! – воскликнул я и беспомощно огляделся. Потом вспомнил, что спрятал вторую бутылку под лавочкой, и, с сожалением оглядев пустой лоточек из-под колбаски, сладострастно свинтил золотую пробочку. Ах, почему, сжимая рукой горлышко бутылки, испытываешь ни с чем не сравнимый восторг? Как послушно ложится она в ладонь, как чарующе струится живительная влага, обещая избавление от мук! Я налил себе полстаканчика и плеснул Эдику.