- Никому от меня нет никакого проку, - вздохнул Энтони. - Вот это-то меня и заботит.

- Мы все чувствуем себя не у дел, потому что выбиты из колеи этим бесконечным ожиданием, - ободряюще улыбнулся Николас.

- Нет, я не о том. Я себя чувствую совершенно бесполезным.

- Неужто мне надо тебе напоминать, что только благодаря тебе мы держали курс, куда следовало, и настигли похитителей? Ведь без тебя мы поди и по сей день дрейфовали бы в океане.

Энтони протяжно вздохнул:

- Но после мне ни разу не случилось сделать что-нибудь путное.

- Ты спас жизнь по меньшей мере троим раненым воинам. Это что же, по-твоему, пустяк?

Чародей сокрушенно покачал головой:

- Может, ты и прав, но все-таки... - Не закончив фразы, он снял с шеи талисман Пага. - Порой я задумываюсь, не пора ли нам прибегнуть к его помощи. Паг ведь сказал, что я буду точно знать, когда следует привести его в действие.

- Если ты не уверен, что этот час настал, то прибереги его на потом, - посуровел Николас. - Ведь Паг предупредил, что призвать его на помощь нам должно только когда другого выхода у нас не останется.

Энтони уныло кивнул:

- Да, это его слова. Но ведь мы никак не можем отыскать Маргарет и Эбигейл. А время идет. - Он откинул со лба прядь светлых волос и с упреком покосился на Николаса.

- Мы их обязательно найдем, Энтони. - Николас улыбнулся и доверительно понизил голос: - Я ведь знаю, что тебя гложет. Ты без ума от моей кузины.

- Я всеми силами старался это скрыть! - вспыхнул чародей.

- И тебе это почти удалось, - усмехнулся принц. Он привалился к стене и мечтательно произнес: - Когда-то и я, как мне казалось, без памяти влюбился в Эбигейл. Но на поверку вышло, что мне просто понравилось ее хорошенькое личико. Теперь я и вспомнить-то его толком не могу. И еще Маркуса хотелось позлить. А твои чувства к Маргарет - совсем другое дело. Ты ее любишь по-настоящему. Скажи, а сама принцесса об этом знает?

- Что ты! - всплеснул руками Энтони. - Разве бы я осмелился докучать ей своей любовью? Она ж ведь дочь самого герцога!

- Ну и что с того? - рассмеялся Николас. - У нас в роду ведь уже есть один чародей. Да и Маргарет вовсе не кичится своей знатностью. Она славная, простая в обращении девушка, а не какая-нибудь расфуфыренная придворная леди. По-моему, вы с ней очень даже друг другу подошли бы.

- Ты думаешь? - смущенно улыбнувшись, прошептал Энтони, для которого слова принца звучали сладчайшей музыкой. Но улыбка, скользнув по его лицу, тотчас же погасла. Он качнул головой и глухо проговорил: - Боюсь, что мне так и не суждено будет ей открыться.

- Я тебя понимаю, - вздохнул Николас. - И, поверь, очень тебе сочувствую. - Он развел руками. - Но даже если для Маргарет и Эбигейл все кончено, если нам доведется спасти лишь нескольких пленников или даже одного-двух, наши усилия, наши жертвы будут не напрасны. Корона должна всегда, везде и всюду защищать своих подданных.

Одушевление, с каким он это произнес, не оказало на чародея сколько-нибудь заметного действия. Все так же грустно он спросил:

- У тебя есть план, как их оттуда вызволить?

- Еще бы у меня его не было, - криво усмехнулся принц. - Ведь последние несколько дней я только тем и занимаюсь, что кого-нибудь жду да строю всякие планы. Времени у нас в обрез, вот в чем беда. Что-то мне подсказывает: скоро нам придется уносить отсюда ноги.

- Это интуиция, - понимающе кивнул Энтони.

Николас пожал плечами:

- Возможно. И, хотя я не обладаю магическим даром предвидения, мне совершенно ясно: нам надо как можно скорее освободить крайдийцев и убраться восвояси, иначе будет поздно.

- С чего же ты думаешь начать?

- Первым делом мне нужно будет завтра же поутру поговорить с Праджи и Ваджей. Как только я найму с их помощью десяток-другой местных воинов, мы вызволим пленников и посадим их на корабль. Стоит хоть немного с этим промешкать, и агенты Черной Розы не дадут нам и шагу ступить. Они ведь и без того всякий вечер тут дежурят в надежде хоть что-то о нас выведать. Если все пойдет как надо, завтра, как стемнеет, мы захватим корабль и перед рассветом доставим на него крайдийцев. Только бы у нас достало людей для всего этого.

- Значит, ждать осталось совсем недолго, - улыбнулся Энтони. - Пойду проверю, в порядке ли мои склянки с отварами и притираньями. Они ведь, выходит, скоро мне понадобятся.

Чародей поднялся и поспешил уйти. Разговор с Николасом заметно его приободрил. Оставшись один, принц вытянулся на постели и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Он запретил себе спать, ведь Калис, возвращения которого в трактир ожидали с минуты на минуту, должен был доставить важные сведения, и Николасу необходимо было его выслушать. Принц размышлял о предстоящем освобождении пленников и захвате корабля. Теперь, как и всегда, когда он оставался один, от его былой решимости и уверенности в безусловном успехе этого смелого предприятия не осталось и следа. Без Амоса и Гуды, которые так его поддерживали своими одобрительными замечаниями или даже просто молчаливым согласием с его приказаниями, он казался себе вздорным выскочкой, самонадеянным юнцом, ни к чему не пригодным, растерянным и жалким, и при этом слишком много на себя взявшим. Николаса нисколько не утешала мысль, что до сих пор он не сделал ни одной сколько-нибудь серьезной ошибки, а напротив, проявил себя отважным, деятельным и не по годам мудрым командиром. Удача ведь могла от него отвернуться именно теперь, когда она более всего нужна была им всем. И тогда... Ему страшно было помыслить, что станется с пленными, и со всеми его спутниками, и с ним самим, если нынешние его планы потерпят крах. Неуспех сулил бы всем им неминуемую гибель.

Левая ступня Николаса снова заныла, но у него не было сил растереть ее ладонями, чтобы унять боль. Ему хотелось плакать от страха и беспомощности, но он слишком устал даже и для этого.

Калис вытянулся во весь рост на парапете стены, ожидая, когда двое стражей, негромко о чем-то переговаривавшихся между собой, пройдут мимо, и он сможет спрыгнуть вниз. Окружавшая тьма и густая листва дерева, ветви которого нависали над стеной, надежно укрывали его от их взоров. Вскоре стражи свернули за угол и скрылись из виду. Калис спустился на землю и замер, прислушиваясь к их удалявшимся шагам. Убедившись, что они не заметили его появления и продолжали свой обход с наружной стороны ограждения, он улыбнулся и стал осматривать небольшой сад с фонтаном посередине. Над скамейкой у входа в жилые покои и окружавшей ее зеленой лужайкой был натянут полог из тонкой кисеи, который явно служил тем, кто имел обыкновение здесь прогуливаться, защитой от жгучих лучей полуденного солнца. Калис успел уже осмотреть два уединенных садика, похожих на этот, и комнаты дворца, которые к ним примыкали. Они казались давно заброшенными. Фонтаны не действовали, и вода в них зацвела и покрылась ряской, лужайки заросли сорняками, розы одичали, и он смог без труда разглядеть сквозь запыленные стекла высоких окон, что комнаты совершенно пусты. В этом же уютном саду царил образцовый порядок, в фонтане тихо и весело журчала вода, а сквозь плотно притворенные ставни окон пробивались узкие полоски света.