Усмешка, несколько натянутая от бесновавшегося в крови адреналина. Оставив ненадолго гарпунник, Карл проверил механизм «глока». Пистолет выглядел неповрежденным и вроде бы идеально подходил для его целей, но…

Приличного дальнобойного оружия у него так и не было. Дробовики, которыми были вооружены двое у речки, имели такой же радиус действия, как гарпунник, а Карл до сих пор не имел понятия, сколько еще молодчиков Бамбарена находится между ним и зимним логовом Греты Юргенс. Во всем, что не касалось точного местоположения ее берлоги, информация Суэрте Феррера была безнадежно расплывчатой.

Карл пожал плечами и встал на ноги. Сунул «глок» за ремень, снова поднял гарпунник и продолжил свой путь, оставив тело на земле. Дальше тропа вроде бы плавно подымалась вверх, выбираясь из каменной ложбинки, тянувшейся вдоль реки. Мул несся вперед, он, кажется, увидел справа более открытую местность.

Карл поудобнее пристроил на голове кожаную шляпу и последовал за ним. В нем пульсировало боевое упоение, подхваченное и подпитываемое мешем. На лице появилась ухмылка, которая, казалось, останется там навсегда.

– Представление о здешней географии у тебя так себе, Суэрте.

Суэрте Феррер, пристегнутый сотрудником иммиграционной службы к стулу в обезьяннике, злобно зыркнул на Карла, которых расхаживал вокруг него.

– Не нуждаюсь в сраных уроках географии от ниггера.

Оскорбление задело в Карле какую-то внутреннюю струну, всколыхнуло воспоминания о флоридской тюрьме. В последний раз он слышал это слово от Дудека.

Но, конечно, слово «мутант» ему с тех пор доводилось слышать неоднократно.

– Я смотрю, ты неплохо освоился с культурой Иисусленда. – Карл замкнул круг и облокотился на стол, так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом их пленника, чумазым и усталым после пересечения границы в контейнере со вторым дном, в котором якобы не было ничего, кроме генетически модифицированного рапсового масла. Суэрте отшатнулся. – Может, тебе хочется туда вернуться, Суэрте? Ты этого хочешь…

– Кирос сказал…

Карл стукнул кулаком по столу:

– Я этого сраного Кироса не знаю и знать не желаю. Думаешь, мы нечаянно выдернули из колонны твой автовоз? Тебя продали! Мне продал тебя человек, который находится куда выше в пищевой цепочке, чем твой приятель Кирос. Так что если ты думаешь, будто сюда явится какой-нибудь подмазанный адвокат из Сиэтла и вытащит тебя, то ошибаешься.

Он обошел стол и снова уселся рядом с Нортоном, который ничего не делал, только сидел, вытянув ноги, и мрачно смотрел в пространство. Карл ткнул большим пальцем в сторону двери в обезьянник, которую они, войдя, оставили заманчиво приоткрытой.

– Там, снаружи, Суэрте, тебя ждет автострада, которая ведет в двух направлениях. На запад в Вольную Гавань и назад в Иисусленд, где тебя посадят за нелегальное пересечение границы. Выбор за тобой.

– Да кто вы, на хер, такие? – спросил Феррер.

Нортон переглянулся с Карлом. Подался вперед, откашлялся:

– Мы – ваши феи-крестные, Феррер. Странно, что вы нас не узнали.

– Ага, мы хотим исполнить все твои желания.

– Смотрите, эти документы на имя Карлтона Гарсии, – Нортон показал на изъятые у Феррера документы, которые были теперь разложены на столе, – засвечены. У всех полицейских от Сан-Диего до Ванкувера имеется ордер на ваш арест, выписанный именно на это имя. Даже если бы мы не перехватили вас тут, в Штатах Кольца у вас было бы около трех дней, а потом вы бы вляпались во что-нибудь и опалились либо оказались бы в рабстве у какого-нибудь преступного босса, который заставляет работать по пятнадцать часов в сутки и вдобавок ждет, что ему будут отсасывать в благодарность за такую возможность.

Карл осклабился:

– О такой жизни в Кольце ты мечтал, Суэрте?

– Отправляйтесь на запад, молодой человек, на запад, – чопорно сказал Нортон, – но с некоторой суммой наличных денег и достойными фальшивыми документами.

– Мы дадим тебе и то и другое, – продолжил Карл, – вместе с автобусным билетом до Вольной Гавани. От тебя требуется всего лишь ответить на пару вопросов насчет твоего кузена Манко Бамбарена.

– Да ну! – Суэрте Феррер откинулся на стуле и вскинул перед собой скрещенные руки. – Я ничего не знаю о делах Манко, мне ни хрена о них не рассказывали. Я и прожил-то там от силы пару лет, причем постоянно мотался туда-сюда.

Карл и Нортон снова переглянулись. Карл вздохнул и произнес:

– Какая жалость!

– Да, – начав подниматься из-за стола, сказал Нортон. – Что ж, мы попросим парней из мигра-службы не прессовать вас слишком жестко перед отправкой обратно.

– Надеюсь, ты остался доволен своим кратким визитом в Страну Возможностей.

– Погодите!

Грета Юргенс удалялась на зимнюю спячку в гармонирующий с окрестностями двухэтажный дом, будто вырастающий прямо из скалы метрах в двадцати от берега реки. Выбравшаяся из расщелины тропа бежала по поросшей кустарником площадке, огибала выветренный утес и сходила на нет, теряясь в чахлой растительности в нескольких шагах от входной двери.

Окна второго этажа закрывали защитные жалюзи из карбонового волокна, но внизу наблюдались признаки жизни. Сквозь панорамное окно была видна комната, вооруженные люди входили в нее и выходили прочь. Прежде чем скользнуть в укрытие, Карл насчитал пятерых; ни на одном из них пока не было вебларовых жилетов, как у тех троих, что несли караул у реки. Один, постарше, скорее всего, командир, уже звонил по телефону, чтобы получить новые указания. Карл пригнулся за тянувшейся вдоль тропы каменной стеной, там, где она достигала метра в высоту, и послушал, что командир докладывает о его появлении:

– …похоже, там целый, чтоб его, отряд! – Несмотря на то что фоном к разговору был отдаленный шум реки, в голосе командира ясно слышалась паника. – Я не могу связаться с Лучо и Мигелем, а тут еще какой-то сраный мул с коробками, которые как будто взорвались на хер, или что-то такое. Не знаю, что… – Пауза. – Хорошо, но лучше бы вам поторопиться. – Крик в адрес подчиненных: – Долбоебы, надевайте бронежилеты!

«Черт.

Похоже, тебя тут ждали».

Карл на полусогнутых ногах стремительно обогнул стену из скалы, которая тут стала значительно ниже, чем прежде. Гарпунник снова висел у него на шее, упираясь в бедро, а «глок» он держал перед собой на уровне головы, как особо почитаемую икону.

Его заметили, когда он пробежал первые три метра. Еще через два метра людям в доме стало ясно, что он – не один из своих. До тех пор, пока они этого не поняли, Карл не стрелял – не хотел зря тратить пули. Но когда начались вопли, а руки потянулись к оружию, он нажал на спусковой крючок, и пистолет в его руках стал тявкать, как невоспитанный пес. Карл по-прежнему быстрым шагом шел вперед. Считай патроны.