Если я последую вашим теориям, то должен буду отметить, что трактовка Расти в «Along Janet’s Way»[81] была бы весьма показательна (для хорошего фрейдиста) и очень символична как в плане вторичного сексуального поведения, так и в проявлениях фактической сублимации и что это не та книга, которую можно было бы дать в руки маленькой девочке. Например, эта длинная ночная рубашка. С точки зрения хорошего фрейдиста, каждый автор (Вы и я в том числе) подсознательно использует символы, которые просто пропитались испарениями ядовитых сексуальных джунглей нашей молодости и наших прародителей. Что извлек бы новоиспеченный аналитик из сцены с девочкой, молодым человеком и псом – и длинной ночной рубашкой? А что насчет фаллической символики и фетишизма в диалоге, который сопровождал эту сцену? И все это в книге, предназначенной для маленьких девочек?

Если серьезно, Алиса Далглиш, я не думаю, что Вы пишете грязные книги. Но ведь и я их не пишу – зачем же убирать моих плоских кошек? Ваши книги и ваши персонажи столь же уязвимы, как и мои – для того сорта псевдонаучной критики, который Вы применили. Что ж, убирайте – и я вытащу этот аргумент.

О Фрейде. Послушайте, Фрейд не был ученым; он был всего лишь блестящим шарлатаном. Он не использовал научную методологию, и его теории в значительной степени необоснованны и в нынешнем свете выглядят весьма сомнительно. С практической точки зрения все попытки «психоанализа» были особенно неудачны в лечении психических больных. Христианская наука делала то же самое, если не лучше, и столь же обоснованно в части научных доказательств. Я допускаю, что фрейдистская доктрина имела ауру научной респектабельности для прошлого поколения, но аура была присвоена незаслуженно, и все больше психиатров отворачивается от Фрейда. Я признаю, что, помимо прочего нанесенного ущерба, Фрейд и его захватывающие теории помогли сделать обывателей нашей трудновоспитуемой культуры чрезвычайно чувствительным к сексуальным символам, реальным или мнимым, и что такое положение вещей писатель должен принимать во внимание. Но мы вовсе не должны чем-то жертвовать, чтобы пойти на уступки этой искусственной ситуации, хотя бы потому, что невозможно написать историю таким способом, что она не вызовет кривую ухмылку на лице «хорошего фрейдиста».

(Давайте посмотрим на другой аспект проблемы: следует ожидать, я полагаю, что читатели ваших изданий спустя какое-то время постепенно перейдут к изданиям «Scribner» для взрослых. Предположим, что мне удастся сохранить моих читателей запечатанными в целлофан, стерильно in vitro, – и вот наступит день, когда они начнут читать другие книги «Scribner». Я упомяну некоторые: Хемингуэй – с его болезненным повторением темы кастрации… «From Here to Eternity»[82], которой не помешал бы словарь нецензурных слов, поясняющих ее нецензурные эпизоды, «Europa» и «Europa Revisited», которые комбинируют коммунистическую пропаганду с порнографией самым любопытным способом. Я не критикую список взрослой литературы «Scribner», моя мысль о том, что между этими списками есть некоторый нелепый перекос.)

В ответном письме редактор заявила, что Боб глубоко заблуждается на ее счет и что она вовсе никакая не фрейдистка.

10 марта 1952 года

Алиса Далглиш – Роберту Хайнлайну

…но я отдаю себе отчет, что сейчас в мире полно разных псевдопсихологов, которые выискивают всевозможные подобные вещи в книгах для молодежи… Я не хочу с ними дискутировать, я просто стараюсь, чтобы они сюда не лезли. И конечно же, я не думаю, что вы пишете «грязные книги». Так же как и я.

17 марта 1952 года

Роберт Э. Хайнлайн – Алисе Далглиш

Какое огромное облегчение обнаружить, что вы не один из «врагов», а союзник! Однако, прежде чем это выяснилось, я достаточно разозлился, чтобы перестать быть дипломатичным. В обычных обстоятельствах я бы никогда не стал спорить о Фрейде с фрейдистом, об астрологии с верующим в астрологию, о призраках с медиумом, о теологии со священником или министром и об экономике с марксистом. Подобные разговоры ни к чему хорошему не приводят…

…Вы же понимаете, что, когда мы с вами в одной команде, а не по разные стороны баррикад, вам не составляет труда уговорить меня на какие-либо исправления. Так чего же вы хотите?

Алиса хотела, чтобы в следующем романе героям было не по шестнадцать, а по восемнадцать лет. Из-за своей возрастной категории «Семейство Стоун» не смогло попасть на армейский сегмент рынка, куда уходила существенная доля плановых продаж «Scribner’s». На этом замечании в декабре 1952 года дискуссии о романе наконец-то завершились. Хайнлайн проигнорировал указание редактора, и вопрос о возрастной категории героев вновь вспучился при приемке следующей книги, «Астронавта Джонса». Порой все выглядит так, словно писателю нравится вновь наступать на одни и те же грабли. Если бы Боб верил в теорию Фрейда, он счел бы эту свою особенность проявлением мортидо. Но Боб держал Зигмунда за бессовестного шарлатана, поэтому он счел, что Алиса – вздорная сумасбродка, издателям просто нравится пить его кровь, и вообще он жутко устал от этого детского проекта. Однако до финального скандала, расставившего все точки над «i», оставалось еще шесть долгих лет.

С. В. Голд