просить сестру выйти за него замуж. Иным путем, кроме как разыгрывая из себя друга своей сестры, он не мог подобраться к ее сыновьям, царством которых завладел. Но сестра знала, что воля Птолемея всегда направлена ко злу. Поэтому царь, в виду ее недоверчивости, стал уверять ее, будто хочет управлять государством совместно с ее сыновьями. Пусть, говорил Птолемей, она пошлет к нему свидетеля клятвы, которую он готов дать; в присутствии его он поклянется перед лицом отечественных богов и свяжет себя самыми нерушимыми клятвами. Арсиноя, больше опасаясь за своих детей, чем за себя и считая, что своим браком обеспечит им безопасность, послала к Птолемею одного из своих друзей – Диона. Птолемей привел его в святилище Зевса, древнейшую македонскую святыню, и, возложив руки на жертвенник, коснувшись великих изображений и священных седалищ богов, поклялся неслыханными и самыми страшными клятвами в том, что совершенно искренне просит сестриной руки и поименует ее царицей, и никогда не оскорбит ее, взяв другую жену, и не будет иметь других детей, кроме ее сыновей. После этого Арсиноя исполнилась надежд и, перестав бояться, сама переговорила с братом. Выражение его лица и глаза, полные ласки, обещавшие верность, не менее чем клятвы привели к тому, что она согласилась на брак с братом, не смотря на протесты сына своего Птолемея, убеждавшего мать, что ее обманывают.

Свадьба была отпразднована с большой пышностью на радость всем. Птолемей возложил венец на голову своей сестры, назвав ее царицей. Это наименование привело Арсиною в восторг, так как она снова получила то, чего лишилась после смерти своего первого мужа Лисимаха. Она даже пригласила Птолемея в свой город Кассандрию, из-за желания обладать которым тот и подстроил весь этот обман. Прибыв в Кассандрию раньше своего мужа, царица объявила день его приезда праздничным днем, приказала украсить дома, храмы и все улицы, повсюду разместила жертвенники и жертвы. Сыновьям своим, отличавшимся замечательной красотой, – шестнадцатилетнему Лисимаху и Филиппу, который был на три года моложе, – приказала, надев венцы, выйти навстречу Птолемею. Чтобы скрыть коварный замысел, пишет Юстин, Птолемей обнял их с горячностью, превосходившей искреннее и истинное чувство, и долго осыпал пасынков поцелуями. Когда же шествие подошло к воротам, Птолемей приказал занять крепость, а мальчиков убить. Их умертвили прямо в объятиях матери, в то время как она покрывала их поцелуями и вопрошала, чем она заслужила такую чудовищную кару: своим браком, или своими поступками после свадьбы. Арсинои даже не дали похоронить сыновей, а выволокли вон из города в разодранной одежде, с распущенными волосами. Сопровождаемая лишь двумя молодыми рабынями она удалилась в изгнание в Самофракию.

2) Нашествие галатов. Смуты в Македонии

Птолемей II мог торжествовать победу, но вскоре ему пришлось иметь дело с гораздо более опасным противником. В 279 г. до Р.Х. в Македонию, сокрушая все на своем пути, вторглись галаты (или галлы, как их называли римляне). Их имя внушало такой ужас, что даже те цари, которые еще не подверглись нападению, покупали у врагов мир за громадные деньги. Один только Птолемей бестрепетно услышал весть о приближении галатов. Он вышел им навстречу с небольшим нестройным войском. Дарданцы хотели присоединиться к его походу и предложили царю 20000 тысяч своих воинов, однако тот с пренебреженьем отверг их помощь. «Дело ведь идет о Македонии, – сказал он. – Если македонцы одни покорили весь Восток, то неужели они теперь нуждаются в дарданцах для защиты земли своих предков?» Когда эти слова были переданы царю дарданцев, тот сказал, что в скором времени славное Македонское царство падет из-за дерзости незрелого юнца. Галаты отправили к Птолемею посольство, предлагая мир, если он захочет его купить. Птолемей же объявил своим приближенным, что галаты добиваются мира, потому что боятся с ним воевать. Так же и перед послами, пишет Юстин, он бахвалился не менее нагло, чем среди своих друзей. Он заявил, что не согласен даровать галатам мир, если они не выдадут ему в качестве заложников своих старейшин и не сдадут оружие. Когда послы сообщили об этом своим, галаты смеялись и говорили, что Птолемей вскоре почувствует, ему ли на пользу или себе они предлагали мир. Спустя несколько дней произошло сражение (в 279 г. до Р.Х.). Македонцы были побеждены и перебиты. Птолемей, покрытый многочисленными ранами, попал в плен. Ему отрубили голову, насадили ее на копье и для устрашения врагов пронесли перед всем строем.

Македонцы заперлись в своих городах, предоставив врагу возможность беспрепятственно грабить их землю. Царем был провозглашен младший брат Птолемея Мелеагр. Через два месяца его сверг племянник Кассандра Антипатр II. Но он продержался на престоле всего 45 дней, после чего был свергнут Сосфеном. С трудом собрав войска, этот царь добился некоторого успеха в войне с галатами. Однако летом 279 г. до Р.Х. на Македонию и Грецию, сокрушая все на своем пути, обрушилась вторая волна варваров. В этот критический момент Сосфен умер.

Часть галатов ворвалась в 278 г. до Р.Х. в Грецию. В Фермопильском проходе врага встретило греческое войско, составленное из беотийцев, фокейцев, локров, мегарцев, этолян и афинян. Оно дало врагу упорный бой и заставило его отойти. Однако вскоре галаты узнали об обходной тропе, той самой, которой за двести лет до этого прошли персы, и воспользовались ей, чтобы ударить грекам в тыл. Потерпев поражение, союзники отступили в свои города, а галаты принялись грабить страну. Большой отряд варваров устремился в Дельфы, но натолкнулся на упорное сопротивление дельфийцев и понес от них большой урон.

Значительная часть галатских полчищ, не задерживаясь в Македонии и Греции, устремилась дальше на восток, разграбила Фракию и подступила в 277 г. до Р.Х. к Геллеспонту. Здесь у стен Лисимахии их встретил Антигон Гонат. Как и прежде, варвары отправили посольство, чтобы предложить ему мир за выкуп. Антигон с царственной щедростью пригласил послов на невероятно пышный пир. Но галаты, изумленные видом громадного количества золота и серебра и подстрекаемые надеждой на большую добычу, возвратились к своим в более враждебном настроении, чем пришли к Антигону. Царь велел показать галатским послам слонов, чтобы испугать их непривычным для варваров видом этих животных, а также корабли с посаженными на них солдатами. Но послы, дивясь всему этому, заметили также, что лагерь македонцев не укреплен ни рвом, ни валом и что враги оставили всякую заботу о военной защите. Их рассказы, пишет Юстин, разожгли еще более страсти к добыче в сердцах этого жадного племени. Собравшись, галаты с общего согласия сделали ночью набег на царский лагерь. Антигон, предвидя такую беду, еще накануне отдал приказ, чтобы солдаты, захватив