каждый орган, и, даже зная заранее, что она видит прошлое и будущее, люди не бывают готовы к такому неприятному испытанию. В своей голове ты словно уже не был один, и что-то иное там хозяйничало, перекапывая все забытые секреты и воспоминания.

Испуганно сжавшись, Мом попытался попятиться, но позади стоял Васька, своей грудью перекрывая проход. Желая поддержать сына, я встала чуть ближе и прикоснулась к его руке.

— Мом.

Сжав зубы, парень зашипел и отдернул от меня руку. Ведьма укоряюще цокнула, протянув ладонь и поймав подбородок Мома.

— Прекратите…

— Какие мы нежные, вы только посмотрите. Как же сильно твой папаша тебе головушку испортил, просто ужас, но… Мне кажется, поправимо.

— Не смей заикаться об отце! Он единственный, кто заботился обо мне!

— Правда? Может быть, я бы и поверила, даже учитывая, как яростно он старался не подпускать к тебе мать, но артефакты, что он тебе подсовывал, стараясь сделать более внушаемым, говорят об обратном.

— Закрой свой поганый рот!

Гета в ответ недовольно покачала головой и дала знак брату.

— Присмотри за ним и покорми, пока мы с внучкой болтаем.

Кивнув, Васька похлопал Мома по плечу и повел к креслам у дальней печи, но парень, избавившись от тяжелого взгляда ведьмы, тут же попытался сбежать, ударив мужчину локтем в живот. Спустя несколько мгновений сын оказался возле двери, но проем неожиданно исчез, будто выхода никогда тут не существовало. Неверяще он ощупал стену, силясь понять, что произошло.

— Экий ты быстрый да ретивый, хоть объезжай, как скакуна.

— Ведьма…

Гета направилась к Мому, но я подошла к нему раньше и, взяв за плечи, развернула к себе.

— Мом, я прошу тебя, выслушай меня хоть раз. Я не желаю тебе зла, и никто здесь не навредит тебе, если ты сам не станешь лезть в драку. Пожалуйста, хотя бы раз дай мне возможность позаботиться о тебе. Ты все еще мой сын, и я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Счастлив?

— Да.

— Ну так освободи отца, дай нам уехать отсюда, и я буду счастлив.

Невольно поджав губы, я молча посмотрела на сына. Хотелось прижать его к себе, спрятать от всего мира и дать ему столько заботы, сколько он должен был получать все эти годы, но сейчас ему это уже не нужно. Сочась ненавистью, злостью и обидой, он воспринимал меня как врага. Настолько беспомощной я не чувствовала себя с времен осады в поместье.

— Хватит, Аван, не мучай себя, ты видишь, мальчишка тебя не слушает и не понимает.

Ведьма осторожно убрала мои руки, позволив деду все же увести за собой Мома.

— Подумай лучше о себе, внучка, не думай, что если дети выросли, то в твоей жизни наступил закат.

Ласковые ладони обняли меня за плечи и начали мягко гладить по голове, будто я сама была неразумным дитя.

— Не хватит ли мне приключений в жизни?

— Не хватит, ты же Блэквуд, дорогая, а у нас вся жизнь сплошное приключение, так уж повелось. Наверно, это было неизбежно, учитывая историю Ньярла.

Шмыгнув, я все же позволила себе тихо заплакать, уткнувшись в родное плечо. Последние события в Кадате и эта поездка совершенно лишили меня сил. Если бы не помощь брату в столице, я бы минимум месяц, а лучше всю жизнь провела здесь с бабушкой, с удовольствием сменив ее на посту ведьмы.

— Ну-ну, девочка моя, еще не все потеряно, увидишь, поставим на ноги Мома, только не опускай руки. Тебе еще многое предстоит сделать.

— И что же? Я… воспользовалась твоим последним предсказанием, но не совсем понимаю, почему и зачем Серафина появилась у нас.

— Сложный вопрос, но давай обо всем по порядку за чашкой чая. Всего я тебе не расскажу, но о чем смогу — поведаю. Идем.

Взяв меня за руку, Гета прошла на кухню и усадила меня за стол. Пока я вытирала платком остатки слез, на льняной скатерти появились еще теплые пирожки и ароматный чай с мятой. Откусив кусочек от румяного бока, я ощутила кисловатый вкус брусники.

— Да ты не кушай, ты ешь и слушай.

Ведьма села напротив и, улыбнувшись, пододвинула чашку поближе ко мне.

— Будущее этой девушки я не вижу, но зато вижу ее влияние на других. Если все сделать правильно, она сможет повернуть реки в нужные русла, но для этого потребуется очень много сил.

— И что же делать?

— Учить, и твоя помощь в этом нужна больше всего. Каин в одиночку не успеет ее подготовить, тебе придется взять роль наставника на себя, только имей ввиду. То, что ты в нее вложишь, может стать как твоей защитой, так и оружием против тебя.

— Она может навредить мне?

— Все зависит от того, будет ли она на чьей-либо стороне, на это ты повлиять не можешь.

— Бабушка, ты снова говоришь загадками.

— Не могу объяснить иначе, Аван, но могу дать четкий совет.

— Да, я думаю, так будет проще.

— В столкновении темных и светлых никогда не забывай, что есть третья сторона, которой чужды ваши правила и законы морали, они готовы пировать на могилах обеих стран.

Чужие стихи

Из сна я выныривала словно из-под толщи воды, попутно пытаясь осознать, кто я и где нахожусь.

Всё-таки чем больше я переживала за Ньярла и его семью, тем сложнее мне было отделить его чувства от своих и его сознание от своего. Преодолев такой огромный путь в его воспоминаниях, я все меньше ощущала их инородными. Будто это я спасала светлого наследника, боролась с эльфийским королем и отстроила Кадат, но самое главное, будто это я отправила Лилит в Целестию.

Чужая боль и печаль уже казались родными, а новое имя внучки наждаком прошлось по оголенным нервам. Хотелось спросить, правильно ли я все поняла, точно ли ее фамилия звучит так, и в то же время мне не хотелось слышать ответа. Проще было забыть все как страшный сон, отринуть и не думать о том, что все это время я видела историю одной семьи.

Сев в постели, я подтянула колени к груди и обняла их, подпирая подбородок. Мысли встревоженным роем носились в голове, пока я старалась принять реальность, невольно сосредоточив взгляд на солнечных зайчиках, пляшущих по стене.

Не понимаю, я не понимаю, почему ты сразу не сказал, что Каин, твой… правнук?

Вспомни себя тогда в поместье, Ганима ты при первой встрече чуть не убила, и даже мне доверяла с трудом. Что случилось бы, расскажи я тебе сразу о нашем