Тревога Назима облаком взвилась ввысь, в тьму, уходившую к потолку пещеры. Он опять услышал какое-то движение, теперь наверху, словно шум ветра, прорывавшегося сквозь туннели. Это был особенный шум… где-то Назим уже слышал его… Быть может, летучая мышь? Ему даже показалось, что он видит широкие крылья. Но созданная его воображением крылатая тень была больше самой большой летучей мыши… Потом густые тени метнулись куда-то влево, и Назим услышал отчетливый хруст, словно кто-то опустился на гравий в пятидесяти—шестидесяти ярдах в стороне от него. Театр, он следил за каретой, через несколько минут появился компаньон Ле Мара — вот где он слышал похожий шум! Назим вглядывался в темноту. Он не видел ничего. Ничего не было. Только хруст щебенки, легкое дыхание ветра, слабое движение воздуха, порожденное теплом тела Назима, и больше ничего. Но он не мог избавиться от ощущения, что на дальней стороне площадки, вдали от двери, кто-то наблюдает и ждет в темноте, как он сам.

Минуты скользили мимо, и больше ничего не было слышно. Постепенно Назим снова переключил внимание на дверь. По давней привычке он опять разминал мускулы и суставы, спину, шею, плечи… Потом темноту пронзил какой-то звук, дверь распахнулась, но за ней не было света, оттуда слышался нестройный гам голосов. Назим различил лающий мужской голос, выкрикивавший приказы; слышался чей-то хрип; затем зазвучал другой, более низкий голос, и наступила тишина, потому что дверь снова захлопнулась. Из тишины возникли неуверенные шаги, двигавшиеся по направлению к Назиму от двери. Было по-прежнему темно. Когда шаги приблизились, Назим разобрал, что идут две пары ног. Дверь снова открылась. Из проема блеснул свет. На фоне светлого прямоугольника двери он увидел два силуэта тех, чьи шаги он услышал. В дверном проеме он увидел еще две фигуры. Помедлив несколько мгновений, эти двое пустились в погоню за первыми. Дверь закрылась, темнота воцарилась вновь, и теперь он слышал лишь приближающиеся шаги. Назим зажал в одной руке медальон, в другой — нож и бесшумно двинулся им навстречу. Первые двое были уже совсем близко, их шаги были так отчетливы в тишине, что их невозможно просмотреть. Вот из мрака появились два испуганных лица: немного впереди шла девушка, а за ней — дрожащий Лжеламприер. При виде Назима оба застыли на месте. Глаза Лжеламприера за очками расширились:

— Вы! — выдохнул он.

Шаги их преследователей смолкли. Несколько мгновений стояла полная тишина, пока они вглядывались друг в друга. Преследователи тоже остановились, сбитые с толку внезапной тишиной. А потом в молчание проник какой-то новый монотонный шум, и следом за ним — что-то вроде движения воздуха, но на сей раз более вещественное и осязаемое, и Назим понял, что там, за каменными сотами, за широким туннелем, под растревоженной запрудой, глиняная преграда уступила напору Темзы, водяные часы пришли в действие, и поток хлынул через горло часов. Девушка и юноша держались за руки. Их глаза встретились, когда Назим с занесенным ножом сделал шаг вперед.

* * *

Все произошло очень быстро. Когда Кастерлей рванулся вперед, Ламприер своим словарем прихлопнул сразу все огоньки в лампе, и комната погрузилась во тьму. Виконт врезался в кресло и тяжело рухнул на пол. Знакомая рука крепко сжала запястье Ламприера и потащила его к двери.

— Сюда, — шепнула Джульетта.

Увлекая его за собой, она уверенно двинулась к двери, дверь захлопнулась, и Ламприер услышал хруст гравия под ногами. Они побежали прочь, и эхо шагов отдалось от сводов пещеры пушечными залпами. Когда глаза Ламприера привыкли к слабому освещению, исходившему от самого подземелья, он разглядел светлое платье Джульетты, колыхавшееся чуть впереди. Он слышал, покидая комнату, как за спиной чиркнула спичка. Теперь было слышно, как сзади открылась дверь. Лампа снова горела. На пороге мелькнули две фигуры: одна — мощная и высокая, другая — пониже, более стройная. Потом наступила темнота. До беглецов донеслись уверенные шаги преследователей. Кастерлей и Ле Мара пустились за ними в погоню.

У них было преимущество ярдов в сорок. Они поспешно двигались по хрустящей щебенке, по ней было трудно бежать, рука Джульетты по-прежнему сжимала его запястье. Ламприер задыхался. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног, не выпускает его. Дыхание Джульетты тоже участилось, и шаги Кастерлея и Ле Мара слышались ближе. Он бежал за Джульеттой, и вдруг она остановилась как вкопанная. Ламприер тоже замер, рука Джульетты стиснула его пальцы, словно ища поддержки. Шаги сзади тоже смолкли. Ламприер вгляделся: их путь преградил человек в черном плаще и шляпе, под поднятыми полями которой он узнал лицо. Он видел его в «Корабле в бурю»: индус, которого он принял за Теобальда, пока не появился настоящий Теобальд.

— Вы! — только и мог он сказать. И шляпа… Эта шляпа принадлежала тому, кто вытащил его из свалки перед трактиром. Это был его спаситель. Все трое не двигались. Потом Ламприер услышал где-то впереди непонятный негромкий звук, словно хлопнула пробка, вылетая из бутылки. Джульетта взглянула на Ламприера, и они еще крепче сжали руки. Индус двинулся к ним. В руке его блеснул нож. Но взгляд его был прикован куда-то в глубь тьмы, он смотрел мимо них. Позади снова раздался шум шагов их преследователей. Ламприер бросился в сторону, увлекая с собою Джульетту. Шаги приближались. Индус бесшумно скользнул к тому месту, где только что стояли Ламприер и Джульетта, словно они еще оставались там, и двинулся дальше, навстречу шагам их преследователей. Только миг Джульетта и Ламприер видели движение Назима к своей добыче. Джульетта опомнилась первой, надо было спешить, туда, к каменным сотам. Когда они кинулись вперед, а фигура в плаще бесшумно двинулась навстречу их преследователям, в игру вступил шестой игрок. Невидимый и неслышимый никем из всех пятерых, он покинул свой наблюдательный пост на дальнем конце площадки и обратил взор к двери, за которой скрывалась его добыча.

Преодолев усыпанную гравием площадку, Ламприер и Джульетта бежали по ровному камню. Затем на пути стали возникать подобия каменных пирамид, их приходилось огибать. Сзади не слышалось звуков погони, наверное, индус наконец встретился лицом к лицу с теми, кого искал. Зато нарастал впереди гул воды. Потом сзади опять послышалось шуршание ног по гравию. Шаги становились все громче, а затем внезапно замолкли, когда преследователь ступил на ровную каменную поверхность, по которой сейчас бежали Джульетта и Ламприер.

Пирамиды стали выше, они походили на шпили, каждый ростом с человека, разделявшие полость пещеры на ячейки, через которые они пробирались, обходя пирамиды. Джульетта стремительно двигалась впереди, находя дорогу в этих сотах. Шум воды становился все громче. Ламприер думал на ходу, кто последовал за ними — Кастерлей или Ле Мара. Вероятнее, что Кастерлей. Они бежали вперед, и глухой рев доносился оттуда, куда они стремились, и вскоре за ним было уже ничего не расслышать.

Перетянутые в талии колонны опять сменились пирамидами, потом — бугорками и, наконец, едва заметными неровностями в каменном полу. Соты остались позади, и перед беглецами выросла сплошная стена, уходившая ввысь и терявшаяся в темноте. Посередине зияло отверстие, это был вход в широкий туннель, из которого явственно слышался рев воды. Ламприер осматривался в поисках другого пути, но Джульетта решительно увлекала его вперед.