Поднявшись на задние лапы, крестьянский медведь бывает страшен в своем гневе. Но дать своему возмущению сознательное выражение он не способен. Ему нужен руководитель. Впервые в мировой истории восставшее крестьянство нашло верного вождя в лице пролетариата.

4 миллиона промышленных и транспортных рабочих руководили сотней миллионов крестьян. Таково естественное и неизбежное взаимоотношение пролетариата и крестьянства в революции.

Национальный вопрос

Вторым революционным резервом являлись угнетенные нации, тоже, впрочем, преимущественно крестьянские по составу. С исторической запоздалостью страны тесно связан экстенсивный характер развития государства, которое, как масляное пятно, расползалось от московского центра к периферии. На востоке оно подчинило себе еще более отсталые народности, чтобы, опираясь на них, душить затем более развитые национальности на западе. К 70 миллионам великороссов, составивших главный массив населения, прибавилось постепенно около 90 миллионов «инородцев».

Так сложилась империя, в составе которой господствующая национальность составляла только 43 % населения, а 57 % падали на национальности различных степеней культуры и бесправия. Национальный гнет в России был несравненно грубее, чем в соседних государствах, не только по западную, но и по восточную границу. Это сообщало национальной проблеме огромную взрывчатую силу.

Либеральная русская буржуазия в национальном вопросе, как и в аграрном, не хотела идти дальше поправок к режиму гнета и насилия. «Демократические» правительства Милюкова и Керенского, отражавшие интересы великорусской буржуазии и бюрократии, как бы торопились в течение 8 месяцев своего существования внушить недовольным нациям: вы получите только то, что вырвете.

Неизбежность развития центробежных национальных движений в России Ленин учел заблаговременно. Большевистская партия в течение ряда лет упорно боролась за право наций на самоопределение, т. е. на полное государственное отделение. Только при такой смелой постановке национального вопроса русский пролетариат мог постепенно завоевать доверие угнетенных народностей.

Национально-освободительное движение, как и аграрное, направлялось по необходимости против официальной демократии, усиливая пролетариат и вливаясь в русло октябрьского переворота.

Перманентная революция

Так раскрывается перед нами постепенно загадка пролетарского переворота в исторически запоздалой стране. Марксистские революционеры задолго до событий предвидели общий ход революции и будущую роль русского пролетариата. Может быть, мне будет позволено привести здесь короткие выдержки из моей собственной работы 1905 года[793].

«В стране экономически более отсталой пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой…

Русская революция создает… такие условия, при которых власть может (при победе революции должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений.

…Судьба самых элементарных революционных интересов крестьянства… связывается с судьбой всей революции, т. е. с судьбой пролетариата. Пролетариат у власти предстанет пред крестьянством как класс-освободитель.

Пролетариат вступит в правительство как революционный представитель нации, как признанный народный вождь в борьбе с абсолютизмом и крепостным варварством…

Пролетарский режим на первых же порах должен будет приняться за разрешение аграрного вопроса, с которым связан вопрос о судьбе огромных масс населения России».

Я счел необходимым привести эту цитату как свидетельство того, что излагаемая мною сегодня теория октябрьского переворота не есть беглая импровизация и не построена задним числом под напором событий; нет, в виде политического прогноза она предшествовала задолго самому перевороту. Вы согласитесь, что теория вообще ценна постольку, поскольку помогает предвидеть ход развития и целесообразно воздействовать на него. В этом и состоит, вообще говоря, неизмеримое значение марксизма как орудия общественной и исторической ориентировки.

Я жалею, что рамки доклада не позволяют мне значительно расширить приведенную цитату; ограничусь поэтому кратким резюме работы 1905 года в целом.

Русская революция по непосредственным задачам — буржуазная революция. Но русская буржуазия антиреволюционна. Победа революции мыслима лишь как победа пролетариата. Но победоносный пролетариат не остановится на программе буржуазной демократии, а перейдет к программе социализма. Русская революция явится первым этапом мировой социалистической революции.

Такова теория перманентной революции, выдвинутая мною в 1905 году и подвергавшаяся жестокой критике под именем «троцкизма». Вернее, такова одна часть этой теории. Другая ее часть, особенно актуальная в наше время, гласит:

Современные производительные силы давно переросли национальные рамки. Социалистическое общество в национальных границах неосуществимо. Как бы ни были значительны экономические успехи изолированного рабочего государства, программа «социализма в одной стране» представляет собою международную утопию. Только европейская, а затем и мировая федерация социалистических республик может стать действительной ареной гармонического социалистического общества.

Сегодня, после проверки событий, я вижу меньше, чем когда-либо, основания отказываться от этой теории.

Большевизм

Нужно ли после всего сказанного еще раз вспоминать о фашистском писателе Малапарте, который приписывает мне тактику, независимую от стратегии и сводящуюся к техническим рецептам инсуррекции, пригодным всегда и под всеми меридианами? Хорошо, по крайней мере, что фамилия злополучного теоретика государственных переворотов позволяет без труда отличить его от победоносного практика государственных переворотов: никто не рискует смешать Малапарте с Бонапарте!

Без вооруженного восстания 7 ноября 1917 года советское государство не существовало бы. Но само восстание не свалилось с неба. Для Октябрьской революции нужен был ряд исторических предпосылок:

1. гниение старых господствующих классов, дворянства, монархии и бюрократии;

2. политическая слабость буржуазии, отсутствие у нее корней в народных массах;

3. революционный характер крестьянского вопроса;

4. революционный характер проблемы угнетенных наций;

5. значительный социальный вес пролетариата.

К этим органическим предпосылкам надо присоединить два крайне важных конъюнктурных условия:

6. революция 1905 года явилась великой школой, или, по выражению Ленина, генеральной репетицией революции 1917 года; достаточно сказать, что Советы как незаменимая организационная форма единого пролетарского фронта в революции были впервые созданы в 1905 г.;