снова нащупала шаттл радаром и теперь перенацеливает гразеры. На это уйдет лишь несколько секунд, и даже маневр уклонения, с выбором курса по принципу генерации случайных чисел, не продлит этот срок надолго.

Вольева взглянула на индикатор состояния корпуса: слой «жертвенного» металла истончился до нескольких миллиметров, резервуары постановщика помех опустели. Шаттл выдержит максимум два попадания.

– Мы еще живы? – Похоже, Хоури удивилась тому, что ей удалось сформулировать вопрос.

Еще одно попадание, и корпус даст десятки течей, стравливая воздух в космическое пространство, – если, конечно, не разлетится вдребезги. Тепловую энергию первых попаданий удалось благополучно рассеять, но парировать следующие удары было труднее, их смертоносный жар проникал внутрь шаттла.

– Отправляйтесь в «Паук», – крикнула Вольева, сбрасывая скорость, чтобы перемещение людей внутри корабля стало возможным. – Его обшивка выдержит еще несколько попаданий.

– Нет! – Хоури едва не сорвалась на крик. – Нельзя! Здесь у нас есть хоть какой-то шанс!

– Она права, – поддержала Паскаль.

– Шанс вы получите только в модуле, – ответила Вольева. – Как цель «Паук» меньше. Корабль предпочтет заняться шаттлом, а «Паука», если нам повезет, примет за обломок.

– А что будет с тобой?

Вольева разозлилась:

– Я похожа на любительницу корчить из себя героя? Ждите меня там. Но сначала мне нужно ввести алгоритм смены курса в мозг шаттла. Если считаешь, что справишься с этим лучше…

Хоури заколебалась, как будто предложение Вольевой не было абсурдным. Затем она отстегнулась от кресла, поманила Паскаль и кинулась к двери так, будто за ней гналась смерть.

Впрочем, слово «будто» вряд ли здесь уместно.

Вольева выполнила свое обещание, введя самую хитрую программу уклонения, на какую только хватило ее фантазии. Она не была даже уверена, что маневр не прикончит всю команду шаттла – несколько секунд женщинам придется терпеть перегрузку в пятнадцать g. Но разве это важно? Смерть застигнет их в отключке, в густом, черном, теплом тумане перегрузочного обморока… Разве это не приятнее в тысячу раз, чем изжариться в вакууме под невидимыми гамма-лучами?

Держа в руках шлем, который был на ней в момент посадки на борт шаттла, и мысленно отсчитывая оставшееся до начала маневра время, она приготовилась идти к остальным.

Хоури преодолела полпути до «Паука», когда жар хлестнул ее по лицу. За этим последовал омерзительный звук – со скрежетом прогибался корпус шаттла. Освещение в грузовом отсеке погасло – электрическая сеть «Печали расставания» не выдержала обстрела. А «Паук» имел собственное энергоснабжение, поэтому его плюшевое великолепие было отлично видно через смотровые окна.

– Входи! – крикнула Ана спутнице.

И хотя конвульсии шаттла сопровождались таким грохотом, будто целый оркестр музицировал на ржавых металлических листах, жена Силвеста услышала приказ и влезла в «Паука» за миг до того, как страшная ударная волна пронеслась по отсеку (вернее, по тому, что от него осталось), сорвав модуль с якорей, на которые его поставили роботы Вольевой.

Теперь слышалось и жуткое завывание воздуха, вырывающегося изо всех отсеков шаттла. Хоури ощутила его напор, резко затруднивший продвижение вперед. «Паук» накренился и повернулся, его ноги дико царапали палубу. В смотровом окне она видела Паскаль, но эта женщина ей ничем помочь не могла. А как управлять «Пауком», она знала еще хуже, чем Хоури.

Ана обернулась, мечтая увидеть Вольеву, которая знает, что надо делать. Но увидела только пустой коридор и услышала только жуткий хлюпающий рев убегающего в космос воздуха.

– Илиа!

Проклятая дура сделала именно то, чего боялась Хоури! Осталась в рубке шаттла, хоть и обещала, что переберется в «Паука».

В меркнущем свете Ана видела дрожь корпуса шаттла – похоже вибрирует дека скрипки. И вдруг невидимый отлив, что тащил Хоури прочь от «Паука», уравновесился декомпрессией, разбушевавшаяся в грузовом отсеке. Ана уже почти ничего не различала – по глазам ударила космическая стужа. Хоури бросило вперед, в отверстие, туда, где еще секунду назад был металл…

– Где я?

Едва задав этот вопрос, она сообразила, что находится в «Пауке». Для того, кто провел в нем много времени, ошибка была исключена. Здесь тепло, спокойно, удобно, тихо. Целая вселенная отделяет тебя от той секунды, которая запомнилась последней. Руки болят, и сильно, но в остальном самочувствие вполне сносное для такой серьезной переделки, как падение из чрева гибнущего шаттла в направлении открытого космоса.

– У нас получилось, – сообщила Паскаль, но в ее голосе не звучало ни малейшего торжества. – Не пытайся дергаться, ты страшно обожгла руки.

– Обожгла? – Хоури лежала на одной из плюшевых кушеток, что примыкали к стенам; голова упиралась в латунно-плюшевую спинку. – Как меня угораздило?

– Ударилась о «Паука». Тебя сквозняком швырнуло прямо на него. И все же ты сумела по стенке добраться до шлюза, продышав вакуумом минимум пять секунд. Металл так быстро остыл, что ты получила морозные ожоги.

– Ничего не помню. Ничего! – Но достаточно было взглянуть на ладони, чтобы убедиться: услышанное – правда.

– Ты вырубилась, как только оказалась на борту. Вполне естественно при таком болевом шоке.

Паскаль говорила тоскливым тоном, будто считала все сделанное Хоури бесполезным. И Ана подумала: а может, так и есть? Самое лучшее, что их ждет, – это посадка на Цербере, где придется считать, за какой срок с ними справятся оборонительные системы коры и скоро ли их обнаружит и добьет собственный субсветовик. Если не случится ни того ни другого, они все равно умрут от холода или удушья. Хоури порылась в памяти: не говорила ли ей Вольева, сколько времени «Паук» способен протянуть автономно?

– Илиа…

– Она не успела, – ответила Паскаль. – Погибла. Я видела, как это произошло. Через секунду после того, как ты оказалась на борту, шаттл взорвался.

– Как думаешь, Вольева сделала это намеренно, давая нам шанс спастись? Чтобы нас приняли за обломок, как она сказала?

– Если так, то мы ей обязаны жизнью.

Хоури сняла куртку и рубашку, снова натянула куртку и, разорвав рубашку на тонкие полосы, перевязала покрытые темными пузырями ладони. Они жутко болели, но это было